Дейлекронт: дитя чернильной течи

– Пустите меня сражаться, – твёрдо выговорила Кейл.

Царевна наклонилась к девочке и ласково поводила пальцами по её лицу.

– Я знаю, ты сильная, но ты ещё совсем молодая, чтобы находиться на поле боя.

– Я готова! Я умею сражаться!

– Это так. Ты обязательно проявишь себя в этом, но только не сегодня.

После этих слов она развернулась и побежала в свои покои. Она не может находится на улице в такой одежде. Прохладная погода ей этого не позволит. Грендель не из тех, кто бросит свой народ на произвол судьбы и будет отсиживаться в подвале дворца.

Лучники уже стояли наготове и смотрели в мрачную даль. Упругая тетива была натянута до предела. Отпусти палец, и она стремглав помчится в неизвестность, чтобы столкнуться со своим врагом. Враг стрелы, враг того в чьей она руке. И эти руки уже стали замерзать без перчаток на холодном воздухе. Зима нагрянула неожиданно. Позади слышались команды, отдаваемые царской армии. Они строем приближались к внешним воротам.

Из царского стойла лошади одна за другой скакали прочь. Члены совета со своей семьёй, поджав хвост скорее бежали из крепости.

– Куда вы? – кричала Грендель им в след.

Видимо для них жизнь дороже чести. С таким положением и деньгами они могут устроиться где угодно. Это крысы, оставляющие судно, когда оно тонет. Не всякий может взять себя в руки и противостоять окружающим обстоятельствам. Проще обойти их или вовсе сбежать.

– Они не вернуться, – сказал Лукреций.

Грендель повернулась на знакомый голос позади себя, и лошадь, на которой она сидела, послушно последовала за своим хозяином.

– Почему же вы всё ещё здесь? – спросила огорчённо царевна, кидая упрек в сторону приближенного.

– Нильшерт – это не просто место, в котором я живу. Это родная земля. Моя плоть и кровь. Кем я буду без неё?

– Может они и правы, что убегают… Нам уже ничего не поможет: без Сотара и Мидека, без хорошо обученных воинов. Есть ли смысл всего этого?

– Войну выигрывает не полководец, войну выигрывает народ. Народ, который всем сердцем и душой ратует за родной клочок земли. Народ, готовый без всяких сомнений кинуться на его защиту, даже если это сулит им смерть.

– Но разве теряя народ мы не теряем Нильшерт?

– Мы сражаемся не за саму территорию, а за её независимость, чтобы быть свободными. За это платят жизнью. К тому же, я муж Нильшерта и покуда я не сделал последний вздох, я буду биться за своё государство. За Нильшерт! – завопил Лукреций и обнажив меч, поднял в воздух.

– За Нильшерт! – повторила Грендель.

Они вместе поспешили к внешним воротам.

Дрожащие тела шелов под покровом ночи ожидали своих врагов. Основная армия стояла за стеной. Во главе её бывалый воин Фор, строил её цепью, чтобы после того, как северяне пробьют ворота они оказались окружены острыми мечами и злыми воплями шелов. У них будет только два пути: развернуться или сломя голову бежать вперёд и сражаться как в последний раз.

– Закрыть брешь! – скакал вокруг воинов командующий и кричал воинам.

Воины – если их так можно назвать. Больше половины в строю это зелёные новобранцы, которые даже не прошли азы подготовки. Среди них был и Вандай. Он муж Нильшерта и его долг защищать родину. Без страха и всяких раздумий отдать жизнь за её благополучие. Однако не статус заставлял его бросаться грудью на амбразуру, что-то внутри само рождало это желание. Но одного желания сражаться за своё государство мало, надо ещё уметь это делать. Неопытных рекрутов разбавляли стражи из царской армии, имеющие при себе не только знание военного ремесла, но и кольчужные жилеты вместе с добротными клинками. Таких увы у рекрутов не водилось. "Кусок металла" больше подходил для названия их оружия нежели "меч".

Грендель вместе с Лукрецием оказались перед непроходимым строем из тысяч человек.

– Фор! – обратила она на себя внимание.

Командующий развернулся и увидел царевну.

– Дорогу! – завопил он и перед ним образовалась тропа.

Лошадь, шагая медленно дошла до Грендель.

– Ваше величество, – поклонился мужчина. – Мы готовы к обороне крепости.

– Какие у нас шансы?

– Скорее всего у них преимущество по численности. Но пройдя ворота они окажутся в ловушке. Мы не выпустим их из мясорубки.

Айсатре закрылась вместе с остальными в пыльном подвале полном никому ненужных старых вещей: мебели, бочек, тележек и инструментов. Все дети и старики тихо сидели, боясь за свою жизнь. Элара и Кейл прижались друг к дружке под крылом своей спасительницы и прислушивались к звукам, доносившимся с улицы. Горацио безмолвно прятался в темном углу. Он не хотел, чтобы его заметили. Это бы снова напомнило всем о его позоре: он должен сейчас находиться на поле боя, а вместо этого он трусливо отсиживается словно женщина. Исходя из преданий, ему не о чем волноваться, ведь не являясь мужем Нильшерта, он не обременён сражаться за него. Однако клеймо тратора на себе он чувствовал, как никогда. Тицей сидел у входа и точил свой сверкающий меч. Ему было приказано охранять остальных. Раздался детский плач. Мать стала качать укатанного в пелена младенца, чтобы успокоить его.

– Тихо, золотце, тихо, – проговаривала она шепотом.