Дейр

— То письмо… ты писала мне это до или после того, как это случилось? — Это было похоже на важную часть головоломки, в моей голове неслись все возможные ответы.

— До.

Я прикрыл ее спину, крепко обняв ее сзади, мой рот коснулся ее уха, когда я сказал:

— Так ты знала, что это случится? Ты знала, что кто-то активно пытается тебя убить? И вместо того, чтобы обратиться ко мне за помощью, ты написала мне письмо?

Она сделала очень глубокий вдох, от которого наши тела пошевелились.

— Да. Извини, но это еще одна вещь, которую я не могу тебе объяснить.

— А потом в тебя стреляли, так что теперь тебя держат здесь? — Меня охватила ярость, когда возникла еще одна догадка. — Этот белокурый ублюдок имел какое-либо отношение к тому, что тебя подстрелили?

Ее ухо коснулось моего рта, и она медленно покачала головой.

— Нет, Дейр. Хит имеет какое-то отношение к тому, что я сейчас жива. Ты знаешь, я не могу рассказать тебе все подробности, но поверь мне, когда я скажу, что он увяз так же глубоко в этой неразберихе, как и я. Мне задело плечо, но тогда он принял за меня две пули, иначе было бы намного хуже.

Я не знал, что ответить.

Было здорово чувствовать себя обязанным парню, которого ненавидишь с первого взгляда.

— Хит, ха, — сказал я, не двигаясь с ней долгое время, пытаясь собрать воедино эти редкие кусочки пазла, к которым я был причастен.

Ирис начала двигаться напротив меня, прижимая себя к моей груди, что отвлекало даже меня, когда я был наиболее сосредоточен.

Я не двинулся с места, не поощрял ее, но это не имело значения. Я уже был там, где она хотела меня, прижался к ней, мои кулаки впились в жесткий матрас по обе стороны от нее.

Она выгибалась и ерзала, пока не нашла своим гладким входом мой пульсирующий член.

Я держался совершенно неподвижно, пока она управляла моей твердой длиной внутри себя.

Она своими раскачивающимися бедрами насаживалась на меня, пока я не забыл не только о том, где мы были в разговоре, но и о своем имени.

Или нет, если бы она не продолжала выкрикивать его, ее голос становился все более безумным по мере того, как она приближалась к краю своего оргазма.

Я сам был близок к этому краю, когда она начала сжимать меня сильнее и стонать от облегчения.

Выругавшись, я встал и выпрямился позади нее.

Я схватил ее за бедра и начал грубо входить в ее.

Она рухнула на живот, и я последовал за ней вниз, все еще находясь внутри нее, когда она заговорила.

— Я не хочу спать. Я не хочу пропустить ни секунды из этого. Я знаю, что Хит не позволит тебе остаться надолго.

Я был примерно в секунде от того, чтобы потерять сознание, но ее слова сразу разбудили меня.

— К черту Хита, — прорычал я. — Я не уйду без тебя. Ты идешь со мной домой. 

ГЛАВА 5

Это произошло некоторое время спустя. Мы вместе приняли душ, потом снова легли на кровать, голые, с переплетенными руками и ногами, когда я спросил.

— Какого черта он привел меня сюда? В этом нет никакого смысла. Он явно обеспокоен тем, что мы вместе. Что он значит для тебя?

— Я не могу тебе этого сказать. Ты расстроен, что он это сделал?

— Нет. Конечно, нет. Это единственное, из-за чего я не расстраиваюсь.

— Мне жаль, что я не могу дать тебе никаких ответов. Я знаю, ты не понимаешь, почему.

— Знаешь что? То, что ты говоришь мне, что не можешь ответить, лучше, чем вся эта ложь.

Она отстранилась, чтобы посмотреть мне в глаза, и торжественно кивнула.

— Я могу это понять. С этого момента я буду стараться изо всех сил быть с тобой откровенной.

— Так просто, да?

— Не знаю.

— Ясно, — криво усмехнулся я. — Почему бы нам не дать тебе немного попрактиковаться? Как насчет того, чтобы я попытался задать тебе вопрос, а ты на самом деле попыталась дать мне честный ответ?

Она выглядела едва смущенной этой мыслью, но ответила.

— Хорошо. Если смогу на него ответить.

Идеальный вариант пришел на ум мгновенно.

— Сколько тебе лет?

Она поморщилась. Это было восхитительно и тревожно.

— Ты не обрадуешься, когда я тебе расскажу.

— Счастливее, чем я сейчас, когда ты говоришь такие вещи. Скажи мне.

Она сделала очень глубокий вдох.

— Почти девятнадцать.

Мне стало нехорошо. Слишком молодая, вполне законно, но далеко за пределами моей зоны комфорта.

— Что значит «почти»? Так тебе восемнадцать?

— Да.

— А когда у тебя день рождения?

— Примерно через полгода.

— Это не почти. Подожди, я вообще хочу знать… сколько тебе было лет, когда мы впервые…?

— Восемнадцать. Я знала, что ты об этом спросишь.

Почему двадцать четыре гораздо приятнее, чем восемнадцать?

После того, как я, должно быть, некоторое время сидел тихо, ощущая головокружение, в основном обвиняя себя, она снова заговорила, в ее голосе звучала тревога.

— Я знала, что ты так отреагируешь. Вот почему я не сказала тебе.

— Не сказала мне? Ты так это называешь? Ты откровенно солгала об этом, даже представила доказательства своей лжи.

Она открыла рот, словно собираясь что-то сказать, потом снова закрыла его, продолжая молчать. Она просто смотрела на меня, пока я размышлял о том, как нелепо, непостижимо молода она была.