Действия войсковых разведчиков

Майор Егоров покосился на пленного, лежавшего на земле, и жестом приказал развязать его. Бабанин быстро раскрутил веревку, туго обвивавшую тяжелое тело гитлеровца.

- Вставай, фриц, приехали!

Допрос пленного дал много новых сведений, но немало еще требовалось выяснить, уточнить. Не удалось, например, установить стыки между немецкими воинскими частями, а это очень важно знать перед наступлением. Такие данные можно получить лишь от пленных. Поэтому, вернувшись в землянку, Егоров и Сахаров сразу же занялись изысканием нового варианта разведывательного поиска на другом участке.

И вот уже время перевалило далеко за полдень, и старая консервная банка до краев заполнена окурками, и плавает по землянке туманом табачный дым, а у них еще не созрело никакого решения, даже наметки какого-либо конкретного плана. Сахаров сидел у столика, угрюмо уставившись на топографическую карту, потирал рукой загорелый лоб. Егоров, скрестив руки на груди, медленно расхаживал по единственной свободной полоске земляного пола между столом и топчаном. Иногда он останавливался перед Сахаровым, водил карандашом по карте и произносил - уж который раз за сегодняшний день: - «А что, если»… Начиналось обсуждение очередного варианта, и после недолгих дебатов вариант этот отвергался так же, как и все предыдущие: не подходит, пробовали, нужно что-то поновее. Снова мучительные размышления, искания. Наконец Егоров, устало махнув рукой, сказал:

- Сделаем перерыв. Выйдем на полчасика, подышим свежим воздухом.

- Пожалуй, я останусь, товарищ майор. Посижу здесь, подумаю один.

- Ну-ну, подумай. А я все-таки пойду освежусь, голова трещит дьявольски.

Откинув полог, прикрывавший вход в землянку, Егоров вышел, постоял, вдыхая чистый воздух соснового бора. Пахло нагретой смолой, теплым деревом, горьковатым ароматом хвои. «Загляну-ка к Небылицину, узнаю, как он там», - решил майор.

Много лет Илья Егоров и Алексей Небылицин прослужили в одной воинской части, по-соседски дружили семьями. Перед войной пути их разошлись, политработник Небылицин получил назначение в другой город, забрал жену с ребенком, уехал. Вновь встретились они уже на фронте, в дивизии Саманина, где Небылицин служил инструктором в политотделе. Часто бывая по служебным делам в этой дивизии, Егоров обычно выкраивал хотя бы несколько минут, чтобы повидаться с товарищем.

В землянке, где жили политотдельцы, никого из офицеров не оказалось. Пожилой солдат-ординарец сказал, что майор Небылицин, по-видимому, в Ленинском уголке. Ленинский уголок - это тоже землянка, только намного больше, там проводятся партийные собрания, разные сборы, а когда в дивизию приезжают артисты, то эта землянка превращается в своеобразный фронтовой театр. Небылицин действительно был там. Он что-то записывал в блокнот.

- О-о! Армейское начальство прибыло! - обрадовался он, увидев входящего Егорова. - Здорово, Илья! Какими ветрами?

- К вашим разведчикам в гости.

- Понятно. Стало быть, на помощь Сахарову прислали.

- Живой! - Егоров похлопал товарища по плечу.

- Как видишь. Что нам сделается?

Сели рядом.

Егоров окинул взглядом помещение и только теперь заметил, что они не одни. В дальнем углу землянки на полу лежал на животе солдат и кистью водил по картонному листу. Вокруг него стояли банки с красками, грудой лежали куски фанеры.

- Афишу, что ли, расписывает с приглашением на концерт? - удивился Егоров.

- Почти угадал! - засмеялся Небылицин. - Поручили мне устроить развлечение фашистам, а заодно несколько расширить их политический кругозор. Вот мы и трудимся над этим с нашим художником товарищем Якименко.

- Не понял. Объясни.

- Думаем для фрицев поставить транспарантик с портретом ихнего Адольфа, в соответствующем оформлении конечно. Пусть посмотрят, полюбуются на своего фюрера, может, до кого-нибудь и дойдет правда-матушка, откроет глаза. Только место, где поставить транспарант, еще не выбрали.

- Ага, ясно. Собираешься разить фашистов «шершавым языком плаката». И часто ты устраиваешь им такие вернисажи?

- Транспарант впервые будем ставить. Вот по радио через громкоговорители частенько им объясняем что к чему, а транспарант - первый раз.

- И как они реагируют на твою агитацию по радио? - заинтересовался Егоров.

- Очень болезненно. Тут же начинают из всех пушек и пулеметов палить. Разумеется, наша передающая агитстанция укрыта по всем правилам инженерной науки, ее не так-то легко подбить, гитлеровцы это понимают и стреляют больше для того, чтобы заглушить нас, сорвать агитацию. Слова наши справедливые, правильные, немецкие солдаты наверняка слушают с интересом, ну а генералам и офицерам такое, конечно, не по душе, потому и свирепеют, приказывают открывать огонь, как только услышат первые фразы обращения.