Действительно ли была та гора?

Она говорила еще что-то, ну суть была в том, что с самого детства, с тех пор, как умер дедушка, меня звали «девчонка без слез». Дедушка очень любил меня, поэтому каждый раз, когда собирались говорить о моем скверном характере или хотели намекнуть на мою черную неблагодарность, самым простым способом заставить меня страдать было напомнить, что я не плакала на его похоронах. Неужели я не плакала, когда умер брат? Прошло не так много времени, но я не могла вспомнить, плакала или нет. Мне хотелось перестать чувствовать вину. Действительно, мне хотелось, чтобы мать поняла: когда мне было грустно, я не могла плакать, но стоило грусти смешаться с каким-нибудь сладостным ощущением, как слезы легко лились из глаз. В пустоте, образовавшейся после отъезда Чжи Сопа, был какой-то сладковатый привкус, вызывающий слезы. Но сильнее резали сердце ее слова: «Неужели я растила тебя, чтобы увидеть ревущей по Чжи Сопу?» Кого она ожидала увидеть во мне? Возможно, до сих пор она ждет от меня чего-то большего, чем от обычной дочери. Моя надоедливая мать — мой вечный кошмар.

3

Своего будущего мужа я встретила в РХ. Прошло совсем немного времени с тех пор, как я устроилась на работу. Каждый раз, когда мы пересекались, он, узнав меня, кивал головой. Однако тогда работников РХ я не считала за людей. Естественно, он тоже был личностью, находящейся вне области моего интереса. Мы ограничивались шапочным знакомством. Я узнала, что уже прошло больше полугода, как он начал работать в РХ, но я ничего не знала о том, за что он получает зарплату. Он был обычным сотрудником, но то, что у него был офис на улице, за дверью РХ, я узнала совершенно случайно.

Однажды ко мне на работу пришел дядя с каким-то человеком, просившим о личной встрече. Дядя сказал, что на рынке «Намдэмун» натолкнулся на старого знакомого с родины. Как только тот узнал, что я работаю в РХ, начал приставать к дяде и настойчиво просил о встрече. Не успели мы поздороваться, как мужчина стал умолять помочь устроить на работу свою дочь. Конечно, ко мне приходили иногда одноклассницы из полной средней школы и спрашивали, не могу ли я помочь устроиться на работу, но только один раз, и то с помощью Тины Ким, я смогла помочь одной из них. Тогда я прекрасно помнила трудное время, когда сама искала работу, поэтому специально поручилась за одноклассницу и попросила дать ей место. Устроить-то ее на работу удалось, но та, за кого я поручилась, уволилась, не проработав и месяца. Она работала в отделе, где продавали американские товары. К счастью, она не попалась, работая на черном рынке, просто, не сумев адаптироваться, уволилась по своему желанию. Разумеется, она не смогла бы устроиться в РХ, если бы я не попросила Тину. Я завидовала однокласснице, которая могла позволить себе уволиться, оставив такое место работы. В то же время мне было страшно, что через нее всем остальным одноклассницам станет известно, где я работаю. Поэтому, услышав просьбу, я подумала, что наилучшим выходом будет с самого начала резко отказать, сказав, что я ничем не могу помочь. Однако случай, когда дядя привел с собой старого знакомого, немного отличался от того, когда ко мне пришла одноклассница. Для меня, молодой девушки, которая была не в ладах с этикетом, старавшейся не показаться глупой, найти баланс между почтением к старшим и отказом было чрезвычайно трудной задачей. Я была в нерешительности.

За задними воротами, где стояли мы и сновали сотрудники, находился шумный переулок, в котором нельзя было спокойно поговорить; так получилось, что именно в тот день какой-то предприниматель вывозил выкупленный мусор. В РХ даже на мусор устраивали торги и продавали по самой высокой цене. В коробках было столько мусора, что стало ясно: на погрузку уйдет много времени. Когда я поняла, что тише не станет, разговор совсем разладился. Как раз в это время я попалась на глаза будущему мужу. Возможно, не знающая, как себя вести со взрослыми людьми, я выглядела жалко. Он подошел и сказал, чтобы мы вошли в его офис и поговорили там. На вид он был разнорабочим, поэтому мне показалось странным, что у него был отдельный офис. Но РХ — место, куда ни за что не впустят человека без пропуска. Даже Тина Ким не смогла бы устроить такое. Как я узнала позже, его офис располагался в подвале, но зайти туда можно было только снаружи — со стороны комнаты охраны, поэтому любой мог войти в офис. Это место — мрачное помещение со сложной внутренней планировкой — правильнее было бы назвать кабинетом, а не офисом. Рядом было машинное отделение, оттуда, словно чудовища, выходили переплетающиеся трубы различного диаметра, виднелась котельная, на полу которой громоздились высокие черные кучи угля. Помещение выглядело совсем не так, как торговая или даже подсобная часть РХ, здесь было грязно и мрачно. Но в то же время офис, благодаря доброжелательности хозяина, выглядел как пристанище честного человека.