Действительно ли была та гора?

Только один раз я видела, как он сердился. Это было летом, во время перебоев с подачей электричества в РХ. Для жилых районов это было обычным делом, поэтому, жалея свечи, для освещения использовали масло с лучиной, но для РХ отключение света во время ведения военных действий было редким событием. Иногда, даже когда наступало временное перемирие, а оно длилось недолго, тут же снова давали свет. Но в тот день я ушла с работы, так и не дождавшись электричества. Конечно, когда пропадало электричество, торговля шла плохо. На следующий день разнорабочие шумели, собравшись в толпу, и о чем-то перешептывались друг с другом. Такое явление было здесь внове. Когда я узнала, в чем дело, оказалось, что во время прекращения подачи электричества не работал большой холодильник в баре и все мясо, находившееся внутри, испортилось. Нужно сказать, что сладковатый запах гамбургера, доносившийся из бара, даже когда я не чувствовала голода, пробуждал аппетит и порабощал мысли. Больше, чем другие американские соблазны, манящий запах жареного мяса порождал страстные мечты о богатой Америке, вызывал зависть и желание. Даже такая благовоспитанная женщина, как Тина Ким, говорила, что, когда иммигрирует, хочет вдоволь наесться мяса. Впрочем, так она лишь утешала саму себя, после того как исчезла надежда воссоединиться с Кэноном. Возмущение разнорабочих вызвала процедура утилизации испорченного мяса. Американцы собрались выбросить мясо, потому что истек срок его хранения, определенный законом. Но разнорабочие никак не могли понять, как можно выбросить мясо, которое выглядело намного свежее, чем мясо, продававшееся в местных лавках, лишь потому, что прошел определенный срок хранения. Чего они и вовсе не могли понять — почему американцы, несмотря на их настойчивые просьбы, не отдают мясо, которое они все равно выбросят! Американцы сказали, что будет неправильно, если они, отдав мясо людям, будут смотреть, как те его едят, не зная, какой вред оно может нанести их здоровью. В официальном деле американцы не могли позволить себе такого дискредитирующего поведения. Но их абсолютный гуманизм не был понятен рабочим, и они, сбившись в толпу, собрались протестовать против утилизации мяса. Обе стороны не совсем хорошо понимали друг друга, возможно, американцам показалось, что разнорабочие устроят беспорядки, они вызвали переводчика и начали шумное обсуждение. Ясно, что победит тот, кто держит рукоятку ножа. Проблема была быстро замята, не растаявшее до конца мясо погрузили в грузовики и вывезли из РХ прямо перед носом у разнорабочих.

Все шумели, обстановка была напряженной, в тот день в нашем магазине портретов, не участвовавшем в стачке, работа не шла. Мой будущий муж с сердитым лицом пришел ко мне пожаловаться. Судя по его виду, американские солдаты, находившиеся в машинном отделении котельной, невзирая на то что рядом были корейцы, обсуждали между собой их недостатки и пороки. Совершенно не похожий на себя, он постоянно твердил, задыхаясь:

— Сумасшедшие, варвары, дикари! — А затем спросил: — Можешь ли ты сделать для меня кое-что?

Видимо, он выбежал из котельной, не в силах выдержать презрительных слов в адрес корейцев. Когда я спросила, чем могу помочь, он попросил послушать то, что он сказал американцам: «У вас есть холодильник, а у нас нет, поэтому у вас есть закон о холодильниках, а у нас нет. Как можно понять закон, который не существует? Но даже если его нет, как можно узнать, испорчено мясо или нет? На наш взгляд, вы, считающие, что состояние мяса можно узнать из закона, более сумасшедшие, чем мы».

Затем он спросил меня:

— Ну что? Я правильно им сказал?

Когда я увидела, что он, почти не говоря по английски, смог составить такие предложения, он заинтересовал меня еще больше. Но у него вышел такой забавный монолог, что я, не обращая внимания на то, злится он или нет, отвернувшись, безжалостно рассмеялась. Как бы плохо он ни понимал английский, но слова «ю мо крейзи»^[118], сказанные мной, он, видимо, понял. Этого оказалось достаточно. Он ушел в возмущении, поняв, что его серьезную жалобу я восприняла как шутку.

Однажды он предложил мне пойти с ним посмотреть кинофильм. Он хорошо относился к нашей семье, иногда даже обедал с нами, но в кино меня позвал впервые. Об этом фильме говорили все в магазине, и я уже просмотрела его вместе с Чжи Сопом. Фильм назывался «Мост Ватерлоо», главные роли играли Вивьен Ли и Роберт Тейлор. Из-за войны мы, женщины, находились примерно в таком же положении, как героиня фильма. В фильме показывали, как несчастные женщины, не знающие о судьбе любимых, постепенно опускались все ниже и ниже. Но, несмотря на то что мне не хотелось снова смотреть этот фильм, когда он предложил пойти, я не смогла отказаться. Меня искренне удивило, что он захотел посмотреть «Мост Ватерлоо».