Действительно ли была та гора?

Молодая девушка, не желая быть обманутой, торговалась со стариком, владеющим прилавком с рисом и пытавшимся сэкономить хотя бы горсть зерен. Размахивая скалкой для утрамбовки насыпанного в пакет риса, девушка возмущалась: у скалки диаметр больше в середине, чем у ручек, а значит, зерна меньше, чем должно быть. В ответ торговец вступил с ней в ожесточенный спор, утверждая, что не существует торговца рисом, который лишь слегка похлопывает по горке.

У лавки с овощами и фруктами просыпалось лишь чувство голода. Здесь продавец вряд ли получит хорошие деньги, даже если весь день будет громко, до хрипоты кричать о больших скидках.

Торговец палочками для еды, пропустивший обед, перекусил солеными креветками, чьим неприятным запахом уже успел пропитаться насквозь, и запил скудную трапезу стаканом холодной воды.

Среди продавцов, зазывающих покупателей, найдя место для игр, носились их дети, у них была счастливая судьба — даже если они, незаметно украв чужие продукты, съедали их, никто их не ругал.

Но если и были торговцы, у которых даже в этом безжалостном мире дела шли хорошо и продажи приносили много денег, — это были торговцы американскими товарами. Почти все эти торговцы, не зная, когда нагрянут контролеры, обзаводились передвижными прилавками размером с маленький обеденный столик. Только их товары продавались за наличные деньги, и за них, словно за золото, не просили сбросить ни пхуна. К тому же американские товары были настолько красиво упакованы, что не шли ни в какое сравнение с теми, что мы приобретали у торговцев прошлой зимой, когда покупали все необходимое для магазина «Сестры». Если сезоном раньше американские товары хлынули на рынок от американских военных, то в этот раз — из РХ.

Когда говорили, что «товар из РХ», это означало, что товар — высший класс. Сверкающие на прилавке сигареты «Lucky Strike» и «Camel», шоколад «Milky Way», мыло «Lux», бисквит «Nabisco», конфеты «Sharm», крем «Pond’s» и зубная паста «Colgate» радовали глаз и вызывали чувство благоговения перед далекой Америкой. Такие прилавки, словно красочные клумбы, неизвестно откуда взявшиеся на бедном и грязном рынке, тут же становились символами американского богатства и культуры. Качество было настолько высоким, а упаковка настолько красивой, что даже притворявшийся солидным джентльменом человек, однажды купив пачку сигарет «Lucky Strike», гордо носил в нее после сигареты местного производства. Тогда все американские товары, из-под которых даже коробку жалко было выбросить, называли «товарами РХ». Мне казалось, что на дороге, ведущей в этот магазин, было несколько препятствий, что обязательно должен существовать пароль, позволяющий войти в пещеру Али-бабы. Несмотря на то что сестра заставляла меня соврать, я не только не была подавлена, но, наоборот, еще больше была очарована обещанной работой.

— Не беспокойся, я постараюсь, — серьезным голосом утешила я сестру.

То, что я поступила в Сеульский университет, несмотря на то, что я вряд ли смогу постоянно учиться там в будущем, теперь можно было использовать с выгодой для себя, но это было нелегким делом. Я решила, что, даже если не смогу устроиться на работу и буду расстроена, словно провалила вступительные экзамены, я не хочу сожалеть, что не попробовала. Я должна сделать все, что в моих силах, чтобы заполучить работу, на которой мне может сыграть на руку мое неоконченное высшее образование. Мне хотелось поскорее начать работать.

Дом директора Хо оказался очень высокой старинной постройкой с внушительными воротами и закругленной черепичной крышей. Однако, когда мы вошли во внутренний двор, не было ощущения, что мы попали в обычный жилой дом. Перед деревянным полом крытой террасы дома для приема гостей было разбросано больше десяти пар резиновых галош и кроссовок, внутри комнат слышался шум работы десятка швейных машинок. Под стрехой стопкой лежали свернутые в рулон разноцветные материалы, сложенные друг на друга, в огромной коробке валялись спрессованный мусор, отходы и оставшиеся после раскроек куски ткани. Главный дом, возвышавшийся над каменной террасой, выглядел тихим и величественным. На мгновенье мне показалось, что жизнь в шести больших комнатах была роскошной и хозяева дома купаются в золоте.

Навстречу нам из кухни вышла женщина и пригласила в дом. Директор Хо оказался приятным на вид мужчиной, которому, похоже, еще не исполнилось сорока лет, он был одет в куртку и брюки из мёнчжу[76]. Он встретил нас сидя, спрятав ноги под одеяло из искусственного шелка, постеленного на арятмоге. Вместе с ним была красивая девушка моего возраста, видимо, любовница. Они сидели в расслабленных позах и шутили, словно только что у них была легкая любовная перебранка. Как же надо презирать человека, чтобы пригласить его к себе, будучи с любовницей, и даже не подумать встать? Я почувствовала обиду, но когда увидела рамку перед трюмо, в ней оказалась свадебная фотография директора и этой девушки. Странно, из-за каких-то пустяков настроение у меня то улучшалось, то ухудшалось.