Действительно ли была та гора?

На той ночной вечеринке я впервые в жизни попробовала колу и легкий белоснежный попкорн, который, словно белые цветы, выплевывала вращающаяся машина. Однако есть в баре янки было не просто. Может быть, он был слишком мал или же людей было слишком много, но там, казалось, яблоку было негде упасть. Так как заранее подготовленный попкорн уже закончился, возле бешено вращающегося устройства стояла очередь. Я не знала, где и как давали колу, потому что кто-то пил прямо из бутылки, а кто-то — из стеклянного стакана, но еще больше было тех, кто до колы так и не добрался. Последние, спрашивая друг друга, где можно взять желанный напиток, изнемогая от жажды, толкаясь, осматривались по сторонам. Мы, не привыкшие к местам, где велись непринужденные разговоры, с трудом нашли, куда можно было сесть, потому что все стулья, прикрепленные к стене, уже были заняты, а ведущая на первый этаж широкая лестница была оккупирована уборщицами. Почти все они надели яркие красно-синие корейские женские куртки из шелка и юбки из панбархата. Боясь, что юбки будут придавлены или затоптаны, женщины расстелили перед собой нижние юбки из искусственного шелка, а в подобранные подолы насыпали попкорн. Рассевшись на лестнице, как в амфитеатре, с любопытством разглядывая собравшихся в баре людей, они ели и пили, не зная сытости. Со стороны казалось, что уборщицы пришли не на вечеринку, а в цирк и сейчас веселились во время антракта.

За стойкой бара стояло несколько янки. Подперев руками подбородки, они с ухмылкой наблюдали за толкотней в холле. В этой толчее сестра Ким, схватив мою руку, сказала, что сотрудники нашего магазина предложили собраться возле Тины. Почему, стало ясно чуть позже. Американский военный с белым дугоном[93]на голове принес нам на подносе колу и попкорн, который другие не могли получить, даже стоя в очереди, хотя они громко кричали и набрасывались на официантов. Пока он нес их к нам, люди уступали ему дорогу. Тина Ким, легким кивком головы поздоровавшись с ним, предложила нам колу и попкорн. От колы, которую я пробовала впервые в жизни, исходил отталкивающий запах лекарств. Однако попкорн, который я ела не спеша, тщательно жуя, мне очень понравился и на вкус и на запах. Его приятно было жевать, и он легко хрустел на зубах. Мне казалось, что вокруг не было слышно никаких звуков, кроме шума смеющейся толпы и хруста попкорна в моем рту.

Среди толкотни и шума девушки из магазинов, изо всех сил постаравшихся одеться сексуально, танцевали с американскими военными. Видневшиеся из-за широких плеч иностранных солдат ярко-алые, словно цветы камелии, губы были обольстительны. Я хотела получше рассмотреть первые в моей жизни танцы, но мне не удалось подойти поближе — толпа не пускала меня.

В это время генеральный менеджер РХ мистер Сацин (Саржент) Кэнон, раздвигая людей, подошел к Тине Ким и почтительно протянул ей руку. Она, изящно взмахнув подолом расклешенной черной юбки, приняла его приглашение и последовала за ним на танцпол. Люди уступали им дорогу, затаив дыхание. Из-за стихшего смеха и голосов наконец стала слышна музыка, которая лилась из компактного электропроигрывателя. Уборщицы, с самого начала вечеринки разбившие на лестнице целый лагерь, словно ждали именно этого представления, они напряженно застыли, одновременно резко вскинув подбородки.

Я однажды была в кабинете Сацина Кэнона. Это произошло, когда я получала временный пропуск. Тогда Тина взяла меня с собой в офис на втором этаже. Забрав там временный пропуск, она повела меня в соседнюю комнату, где и представила меня Сацину. Мне она сказала, что он генеральный менеджер РХ, но как она представила меня, я не смогла понять. Я дрожала от страха, думая лишь о том, как ответить Сацину, если он по-английски спросит, как меня зовут. Но он не проявил никакого интереса, только мельком скользнул по мне взглядом и перекинулся несколькими фразами с Тиной Ким. Я заметила, что атмосфера их разговора была совершенно не деловой, а скорее сердечной. Его широкий и гладкий стол украшали фотографии семьи и детей. На одной он был снят вместе с семьей, остальные три были портретами его жены, сына и дочери. Возможно, оттого, что у его жены был угловатый подбородок, она выглядела холодной и неприветливой. А детям на фото, похоже, еще не исполнилось десяти лет. В улыбке девочки не хватало одного зуба, отчего фотография производила странное впечатление. Наверное, эти снимки так четко отпечатались в моей памяти за короткое время, пока Тина Ким вела приятную беседу с Сацином, потому что только на фотографиях я могла сфокусировать свой взгляд. После встречи я несколько раз сталкивалась с Сацином Кэноном на рынке, но, думая, что он не запомнил меня, и в то же время боясь, что он меня узнает, я сразу отводила взгляд и быстро проходила мимо. На вид это был мужчина средних лет. Он держался солидно, сдержанно и благородно и не был похож на человека, с которым можно было обращаться фамильярно. Военная форма ему шла, но я не раз представляла себе его одетым в костюм джентльмена.