Действительность. Том 1

Я полагаю, что истоки всякой религии, её сакральные первопричины кроются именно здесь. Не в непонимании внешних явлений древними, но именно в самоощущении собственного произвольного «Я». Теологическая сторона нашего сознания, зарождалась из чувства, что в нас сидит нечто божественно-абсолютное в своей свободе, нечто абсолютно независимое и абстрагировано-самостоятельное. Что проявления нашей воли могут ни на чём не основываться, действовать сами из себя. Эдакая – автономность в Абсолюте. Это собственное внутреннее мироощущение постепенно укоренилось в нас, и мы естественным образом начали проецировать его на всё, что нас окружает, – все, что подвластно нашему разумению. И «вещь в себе», которую мы хотим найти в каждом объекте феноменального мира, нечто отдельное от проявлений этой вещи, некое – абсолютно само, – Бог, сидящий в каждой вещи, и решающий по своему усмотрению, как ей, этой вещи проявляться.

В силу строения нашего разума, в силу его генетической организации, ему очень этого бы хотелось. В самых укромных своих глубинах, нам хочется думать, что мы абсолютно свободны в собственных действиях. И мы получаем эту иллюзию, удовлетворяясь ей. И эта главная иллюзия нашего сознания, проецируется на весь окружающий нас мир. В поиске «вещи в себе», мы жаждем той же, но лишь спроецированной вовне иллюзии, что находим в себе. И всё лишь для того, чтобы найти подтверждение нашей уверенности в том, что в нас, в глубине нашего сердца, существует произвольное в своей сути зерно, самостоятельная субстанция, абсолютно свободная в проявлениях, независящая даже от мотивов и условий собственного бытия. Что это, в конце концов, не иллюзия нашего сознания, что она существует вовне, в действительной реальности феноменального мира. Это в сути своей тот же Теизм, лишь находящий своё воплощение и свои монады в физике вещей. «Вещь в себе» это – нирвана нашего сознания, запредельность перспективного осмысления и различных плоскостей мировоззрения. То место, и то пространство, где на самом деле не должно быть ничего, – «полная пустота», как воплощение абсолютной гармонии мира. (К этому я ещё вернусь).

Кто посмотрит глубоко на то, как образуются многие утверждения, касающиеся не столько метафизики духа, сколько научного мира, тот поймёт насколько важное значение имеет Теизм, во всяких кругах нашего мировоззрения, включая и научных круги, – научные в первую очередь. Какое влияние теистическая, по сути, форма осмысления всяких явлений мира, оказывает на все умозаключения философов и учёных всякого ранга, и различного поля деятельности.

Я начинаю думать, до каких пределов мы можем дойти в нашем познании мира. Что на самом деле иллюзорно, а что достоверно? Может статься, что весь окружающий нас мир – только иллюзия? И всякая философия так же не выходит из этого круга? Очень даже может быть. Ведь достоверность, какой бы она не казалась аподиктической и совершенной, всегда глубоко относительна и сакрально антропоморфна. Никто и ничто в этом мире не может быть истиной в последней инстанции.

Что же есть в действительности, – что на самом деле существует? Судить о всякой вещи мы можем только в контексте её проявлений. Всякая вещь проявляет себя строго в определённой последовательности, в строгой характерности, реагируя с абсолютной необходимостью на оказываемые на неё внешние воздействия. Самый наглядный пример в этом смысле это простая химическая реакция, которая в определённых условиях будет протекать именно так, и никак иначе. Сущность всякой вещи и её реакции – едины. Они есть суть одно, и не разделимы ни в феноменально физическом, ни метафизическом, ни трансцендентальном смысле.

Мы, люди, реагируем и проявляемся точно с такой же строгой последовательностью, как и простейшая химическая реакция. Вся разница лишь в сложности, вытекающей из сложенности организма. Но необходимость проявлений при определённых условиях, – всегда однозначна. И ни о какой свободе, или произволе не может быть и речи. Если опустить «сверх – возможности» нашего разумения, (которые являются таковыми, только в наших же оценках), то мы найдём, что, по сути, мало отличаемся от всякой простейшей системы феноменального мира. Как я уже не раз отмечал, все наши механизмы идентичны механизмам присущим всякой структуре как «живого», так и «неживого» мира. Всякая вещь в этом мире формируется в индивидуальную характерность в зависимости от оказываемых воздействий на неё извне. И складывается в нечто «сложенное», сугубо благодаря этим воздействиям, и адекватно их характерным особенностям. И то, что иная вещь при всей своей схожести, реагирует на воздействие внешнего мира по-другому, говорит лишь о том, что её внутренняя структура формировалась в иных условиях. Метафорически выражаясь, её форма, её характер есть сложенные пластами условия пребывания. Выложенные в сложную мозаику условия бытия.