Действительность. Том 1

Эта концепция вполне естественна, если где-то в глубине собственной осознанности мира, ты всё же не можешь расстаться с мыслью, что мир существует сам по себе, что он, всё же не до конца твоё представление. В таком случае ты неминуемо будешь искать его источник вовне, и обязательно придёшь к «вещи в себе». Ведь если он, – мир, существует сам по себе, если действительность есть фундаментальная достоверность мира, то у него должна быть основа. Некая фундаментальная первопричина, за которой бы уже не было ничего. Некая субстанция вне времени и пространства, абсолютно свободная и всё же сущностная. То есть противоречивая в своих самых невероятных сочетаниях. – Парадокс. (Ведь быть сущностной, и в тоже время быть вне времени и пространства – абсолютная аподиктическая невероятность). «Свободная сущность», – чувствуете, чем пахнет? Да, именно теизмом. Ибо представить себе некую абсолютно свободную первоистинность в физике материального, то же самое что представлять себе Бога в метафизическом. Но дело всё в том, что наша природа, наш разум так устроен, что мы никогда не осмыслим то, что вне времени и пространства. А значит «вещь в себе» для нас навсегда останется за семью печатями, и мы никогда не осмыслим её истинную суть.

Мало того говорить о бесконечности времени и пространства, о бесконечности познаваемости этого пространства, и одновременно о «вещи в себе» которая являться по сути конечной инстанцией всего пространственного, по моему глубокому убеждению самое парадоксальное для нашего разумения противоречие. И только лишь под антиномию это, подвести нельзя. Антиномия подразумевает «объект» и «субъект», вытекающие друг из друга. Что же могло бы являться антиномией для «вещи в себе»? Здесь нет и быть не может ни того, ни другого.

По моему глубокому убеждению, последнее, что мы можем осознать на пути в глубину материального, это лишь «субстанциональность». Пусть эта субстанциональность «утончается» до бесконечности в одну сторону нашего осмысления, и «огрубляется» в другую, но всё же она остаётся субстанциональностью, – действительной формативной существенностью. – То, что, не имея никакой возможности остановится, пока существует её сакральная причина, (нарушение абсолютного баланса), движется и движет всё и вся. – То, что и есть это – всё и вся. Да, на пути регрессивного проникновения в сущность материального, подойдя к собственной границе познаваемости, наш разум требует сделать следующий шаг, но этот шаг будет уже в пропасть, – в «Великую пустоту». Где нет ничего, ни стремления, ни движения, ни пространства, ни времени, никакой-либо возможной существенности. Ибо там всё находится в абсолютном балансе сил, а значит – в «гипперанабиозе». Повторяю, «пустота», присущая абсолютному балансу стихий, – это единственное условие для полной и абсолютной свободы. Когда начинаешь в неё вглядываться, становится не по себе, ощущение мистического разрушения всего и вся. Какой-то психоз, – растворение сознания. Хочется, как можно быстрее вытащить голову из этого омута.

Далее. Различие форм, которое есть лишь наше эмпирическое воззрение, и субъективное трансцендентальное осмысление, имеет своей причиной свойства бесконечно растущей и расширяющей свои горизонты «оценочной ганглии» нашего разума. Все параметры мира, как то; твёрдость, жидкость, проницаемость, всё лишь её взгляд, – её продукт воззрения. Раскладываемая её «ферментами» внешняя реальная действительность, с её фундаментальной основой, – материей. Материей, что для возможных перспектив нашего разумения не исчезает и не появляется, но лишь образуя сгустки, и растворяясь в пространстве, принимает для нашего глаза и нашего трансцендентального разумения различные до бесконечности облики. Её можно было бы назвать «вещью в себе», но её главная характеристика отлична от оной, ибо она – не свободна. И в отличие от «вещи в себе» она всегда находится в реальности, она всегда имеет форму, продолжительность в пространстве и всегда своё чувство времени.

Субстанциональность материи, есть такое же феноменально-трансцендентальное представление, как всякая форма действительности. Хоть это представление и исходит из самых глубин нашего разума и далеко от феноменальных поверхностных представлений, – оттуда, где существует ноумен сознания. Нечто, что мы можем определить лишь косвенно, лишь по вторичным признакам, (так как туда не в состоянии дотянутся своими «щупальцами» «оценочная ганглия» нашего сознания), но определить вполне достоверно. Ибо ноумен существует потому, что не может не существовать, так как внешняя реальность должна в чём-то непременно отражаться. В противном случае не существовало бы и внешней реальности.