Действительность. Том 1

Я ещё раз убеждаюсь, что в этом противоречии, вся суть Сущего, вся его глубина и необъятность, – его единственно возможная фундаментальная природа. Мы, люди, оцениваем мир и сущее в этом мире с точки зрения собственной формы, с точки зрения своего сакраментального устройства, с точки зрения веками выложенных в нас, форм и порядков. Ведь по большому счёту, мы подобны той же мозаике, в которую с каждым новым поколением, и даже с каждым новым индивидуумом вкладываются несколько новых «кубиков». Новизна этих «кубиков», возникает как результат воздействия на нас ежесекундного момента условий внешней природы, и последующей нашей реакции на это воздействие. Мы трансформируемся в нечто своеобразное, и обогащаем тем самым палитру общего человеческого мозаичного полотна, своими индивидуальными красками и оттенками. Мир меняет нас, и тем самым меняется сам. Ведь с «новыми кубиками», мы смотрим на мир уже несколько иначе. А значит любая, даже самая «стабильная истина мира», когда-нибудь необходимо постареет и потеряет свою актуальность.

Когда-нибудь мы совершенно по-иному посмотрим на «живое» и «неживое» в этом мире. На те законы и определения, которые сейчас для нас являются незыблемыми. Нам откроется нечто потаённое, нечто лежащее пока за гранью нашего понимания, и тогда мы воскликнем; Нет неживого! В мире – есть только живое! Отметём все наши старые заблуждения, чтобы приобрести новые. Отбросим все наши условности и увидим так ясно, всю сущность противопоставления «живого» и «неживого»! Осознаем всё наше неразрывное родство со всей «неживой природой», и глубоко созерцая, осмыслим свою единую сущность не только с нашей планетой, но и со всем миром, с каждой крупинкой песка и с каждой каплей воды. Наше экзальтированное отношение смениться трезвым, непредвзятым отношением ко всему миру и к самим себе.

Когда-нибудь мы увидим такие просторы, и нам откроются такие тонкости, что все мои размышления на этих страницах покажутся детским лепетом, не заслуживающим никакого внимания. Но я абсолютно уверен, что мы никогда не найдём ту грань, ту чёткую черту, которая бы отделила «живое» – от «неживого». Чем дальше мы будем уходить в этом направлении, тем дальше будет уходить перспектива. Ведь по большому счёту любой переход из одного состояния в другое, любой скачок, это цепь последовательных изменений. Физика – неумолима. А наш взгляд на это, наши оценки и определения есть необходимое деление, обозначение и сопоставление, исходящее из присущего только нам чувства времени и пространства. Как в пространстве, – невозможно найти последней неделимой точки, как во времени, – невозможна точка отчёта, так и здесь, – невозможно найти той черты, которая бы отделила чётко одно от другого. Что ни возьми, каждое из этих высказанных положений, при глубоком рассмотрении всегда будет воплощением пропасти. Ибо всё это лишь разные стороны нашего разумения. Разумения, которое есть – суть пропасть.

В своём образном мышлении, балансирующем на грани подсознания и интуиции, я представляю живую ткань как некую лишь более гибкую, более пластичную, существующую в более мобильном состоянии, «синтезированную формальную модуляцию», сочетающую в себе отношения грубых и тонких форм энергетической материальности. «Альянс инертных и агрессивных стихий», находящихся в соотношении баланса противостояний. Баланса, создающего близкую нашему созерцанию трансформацию, оцененную по родственным критериям формомодуляцию, со всеми внутренними сочетаниями и движениями. Я осознаю её появление, как необходимую последовательность утончения баланса материальной субстанциональности, в изменившихся условиях узких амплитудных колебаний природного макрокинеза.

Относительно небольшой диапазон колебаний общей природной среды, некая стабильная ровная волна климатических изменений, спровоцировала вытягивание из инертного материального монолита, тонких пластичных формаций, существующих в поле этих экстраполяций и колебаний и играющих в такт этим общим колебаниям. «Живая ткань», – выросла из «неживой материи», как вырастают нежные тонкие побеги, из твёрдого инертного ствола дерева. Её появление абсолютная закономерность, необходимое изменение формы, под воздействием изменившихся условий и обстоятельств. Так на почве нашего первобытном разума, когда-то начали вырастать и расцветать более «тонкие ганглии сознания». Так в нашей душе вырастают и расцветают «изощрённые ганглии» восприятия и ощущения более тонкого, запредельного мира. Именно амплитуда климатических и иных колебаний природы, её относительное внешнее успокоение, её гармоничное уравновешивание по всем фронтам, позволило расцвести на «теле грубой материальности» – «изысканным цветам утончённого полигенеза».