Действующая модель ада. Очерки о терроризме и террористах

Беспрецедентное кровопролитие происходило и в районах еврейской черты оседлости, где жертвами революционеров стали представители местной администрации, полицейские, казаки, солдаты и частные лица монархических или просто проправительственных взглядов. Но что говорить об этом, если известно, что по переписи 1903 года из 136-миллионного населения России только 7 миллионов были евреи, тогда как среди членов революционных партий они составляли почти 50 %. Многие радикальные лидеры предпочитали не использовать евреев в качестве непосредственных исполнителей терактов из опасения вызвать антисемитские настроения, но при этом многие максималистские и анархистские группы просто не могли предложить иной вариант, поскольку по своему составу были полностью или почти полностью еврейскими. Этот факт не ускользнул от внимания не только антисемитов-консерваторов, но и от либеральных сатириков, в шутку сообщавших: «Расстреляно в крепости одиннадцать анархистов; из них пятнадцать евреев». Надо сказать, что подобное сообщение не слишком отличалось от официальных — так, к примеру, из 11 анархистов-коммунистов, казненных в Варшаве в январе 1906 года, 10 были евреями и только один поляком. В районах черты оседлости, больше нежели в других областях империи, радикалы выбирали своими жертвами частных лиц правых убеждений и других консервативных противников революции. Часто имели место случаи, когда экстремисты бросали бомбы или стреляли в участников патриотических или религиозных собраний и демонстраций, а также в отдельных христиан, при этом иногда их жертвами становились простые прохожие, включая детей и стариков, что безусловно провоцировало антисемитские настроения и попытки возмездия. Неудивительно, что многие евреи, особенно старики, были очень недовольны молодыми еврейскими экстремистами, чья террористическая деятельность приводила к погромам: «Они стреляли, а нас бьют…»

Революционная бойня достигла своей цели уже в 1905 году: власти были растеряны и измучены, все силы и средства борьбы полностью парализованы. Правительственные должностные лица испытывали чувство беспомощности, граничащее с отчаянием. В письме один столичный чиновник сообщал своему знакомому: «Каждый Божий день — по нескольку убийств, то бомбой, то из револьвера, то ножом и всякими орудиями; бьют и бьют чем попало и кого попало… Надо удивляться, как еще не всех перестреляли нас…»

После 1905 года, среди хаоса насилия и кровопролития, человеческая жизнь катастрофически упала в цене. Что касается правительственных служащих, то здесь террор вообще проводился безо всякого разбора — его жертвами становились полицейские и армейские офицеры, государственные чиновники всех уровней, городовые, солдаты, надзиратели, охранники и вообще все, кто подпадал под весьма широкое определение «сторожевых псов самодержавия», включая кучеров и дворников. Особенно распространилось среди террористов обыкновение стрелять или бросать бомбы без всякой провокации в проходящие военные или казачьи части или в окна их казарм. В общем, ношение любой формы могло явиться достаточным основанием для того, чтобы стать кандидатом на получение анархистской пули. Выходившие вечером погулять боевики запросто могли плеснуть серную кислоту в лицо первому попавшемуся на пути городовому. Однако и простые граждане Российской Империи оказались захваченными «революционным смерчем», став жертвами того, что понятие частной собственности для нового типа русского террориста потеряло всякое значение. Также жертвами революционеров становились судьи, судебные следователи, свидетели обвинения против революционеров… Страх начинал править действиями людей.

Чтобы остановить этот беспредел правительству пришлось напрячь все силы и держать их в напряжении несколько лет. И еще неизвестно, удалось бы государству обуздать кровавую вакханалию революции, если бы коренным образом не изменилось общественное мнение. Даже либеральные круги устали, наконец, от хаоса, в который погрузилась Россия. В глазах многих свидетелей беспорядочного насилия и грабежей революция потеряла свою привлекательность, покрылась «слоем грязи и мерзости» — граждане, ранее симпатизировавшие радикалам, едва ли не в массовом порядке стали сотрудничать с властями, выдавая экстремистов или помогая полиции арестовывать их на месте преступления.

Завалив страну трупами, Первая русская революция закончилась бесславно, и общество стыдливо постаралось забыть ее, как дурной сон. То есть вспоминали «кровавое воскресенье», броненосец «Потемкин», Красную Пресню, а остального словно бы не было, словно и вправду забыли. А зря. Надо было хорошо запомнить, что революция, прежде чем построить обещанное небо на земле, сначала всегда заводит пружинку действующей модели ада.

8. Дашнакцутюн: мавр может уходить