Действующие лица и исполнители. Повести

- Дашь мне свой адрес! Я продиктую его старшему брату Косте, а он сбегает и успокоит твоих родителей.

В том, что у Наташи есть телефон, я не сомневался. Я это просто знал.

Иногда я набирал ее номер и, если она подходила, молча дышал в трубку. «Что вы там дышите?» - сказала она однажды. С тех пор я перестал дышать.

- Веди нас, Сусанин! - обращаясь к Глебу, торжественно произнес Покойник.

Я бросил на Глеба мимолетный, но острый взгляд. Сам того не подозревая, Покойник попал в точку: утром Глеб, как Сусанин, сбивал нас с пути. Только Сусанин поступал так с врагами, а Глеб - со своими друзьями. В этом была принципиальная разница!

Мы побежали за Глебом. Почему мы спешили, трудно было сказать: до следующей электрички оставалось еще много часов. Просто мы в тот день привыкли бегать, будто нас все время настигала погоня. Но погони, к сожалению, не было!

А природа между тем жила своей особой, но прекрасной жизнью. То тут, то там виднелись лужи, в которые мы безошибочно попадали. Грязь напоминала густую, серую кашу, которая аппетитно чавкала под ногами. Дождь все усиливался, приятно освежая в пути. Деревья ласково протягивали нам свои кривые черные руки…

Глеб бежал впереди всех. И не только потому, что мы не знали дороги: он по-прежнему очень старался.

- Во-он там! - на ходу крикнул Глеб, указывая на одноэтажный домик, над которым была синяя с белыми буквами вывеска: «Почта. Телеграф. Телефон».

«Еще немного, - мечтал я, - и Наташа войдет в будку, из которой все будет слышно. И я уловлю слова: «Мамочка, не волнуйся!» Потом она выйдет и бросит на меня мимолетный, но благодарный взгляд. А потом и мы будем звонить…

Денег хватит: ведь родители дали «на всякий случай», а в подвале тратить их было не на что».

Окна домика звали, манили меня к себе так сильно, что я обогнал Глеба.

Эти окна казались мне близкими и родными до той минуты, пока я не увидел, что они с внутренней стороны плотно закрыты ставнями.

Я сразу немного отстал, и Глеб достиг домика первым. Но он не взбежал на крыльцо, а уступил мне дорогу. Я взбежал, дернул за ручку, которая оказалась холодной и мокрой. А дверь оказалась закрытой.

«Выходной день - воскресенье», - прочитал я на облезлой табличке.

О, какие печальные сюрпризы подсовывает нам жизнь!

Все смотрели на меня. В глазах не было и тени недавнего восхищения. Я был на крыльце, а чуть пониже стояли пятеро моих друзей - в пустом поселке, на мокрой земле, под дождем, возле закрытой почты. И они снова считали, что я виноват: если бы я утром не перепутал, они бы сейчас ехали в теплом вагоне к своим мамам и папам. Я перепутал… Это вновь стало для них моим последним поступком. А о том, что, если б не я, они бы все сидели в подвале, никто уже и не помнил!

Так я думал, пока не заметил в глазах у Наташи нечто иное. Я увидел в них ожидание и надежду. Как это было уже не раз в тот день. Она еще надеялась на меня!

И вновь началась цепная реакция: идея одна за другой полезли мне в голову.

- А если добежать до соседней станции? Это далеко?

- Полчаса бега, - ответил Глеб. - Но районная почта здесь… А там нету будок…

- Воскресенье для всех воскресенье! - мрачно изрек Покойник. - Ты думаешь, там уже начался понедельник?

- Зачем же так? - неожиданно оборвал его Принц. - Зачем говорить под руку?

- Ну, если он будет думать рукой, наши родители обречены!

- Покойник, не трогай Алика! - сказал Принц так же грозно, как говорил раньше мне: «Не трогай Покойника!» В его груди билось честное, благородное сердце! Поддержка вдохновила меня.

- А куда ты, Глеб, вчера звонил по междугородной? Чтобы предупредить Племянника… Ну, о том самом… о чем ты знаешь. Куда ты звонил.

- На дачу.

- Значит, там есть телефон?

- Да. Его дедушке… Он выступал на телефонной станции, и ему… Там даже табличка… на аппарате: «Гл. Бородаеву от благодарных читателей…» - По этому телефону ты, Наташа, и позвонишь! - провозгласил я с крыльца, словно с трибуны. - А потом, если останется время, и мы позвоним.

- Нет… - сказал Глеб. - Ты не знаешь Григория. Он не позволит… Раз мы его…

Глеб еще не знал главного - он не читал моей надписи на столе: «Племянник!

Передай привет своей тете!» А если Племянник, в отличие от Глеба, уже прочитал эти слова? Тогда он и подавно не пустит нас к телефону! А то еще и загонит обратно в подвал… Встречаться с ним страшно!

Так я думал, а вслух сказал:

- Что нам Племянник! Шестеро одного…

- Не ждут! - подсказала Миронова. И в первый раз в жизни, подсказывая, не угадала.

- Не боятся! - поправил я ее. И повторил: - Шестеро одного не должны бояться!

- Ты не знаешь Григория, - опять сказал Глеб, - Он же сидел… А мы не сидели… Нам не справиться…

- Посмотрим! - воскликнул я. Но по-прежнему стоял на крыльце: торопиться на «старую дачу» как-то не очень хотелось.

На выручку мне пришла цепная реакция: новая идея ярко вспыхнула средь рано спустившихся сумерек.

- Он нас пальцем не тронет!

- Пальцем, конечно, - заныл Покойник. - А ты видел, какой у него кулак?

- Не видел! И ни один из вас не увидит, - сказал я уверенно. - И самого Племянника вы не увидите!