Действующие лица и исполнители. Повести

Излагаю свой план коротко, или, как говорят, конспективно. Разжевывать нету времени. Для Племянника все должно выглядеть так… Ты не с нами. Ты против нас! Запомнил? Сначала мы силой вытащили тебя из подвала, потому что ты, как верный сообщник Племянника, хотел там остаться. Запомнил? Потом ты все время рвался выполнить свой долг соучастника преступления и освободить Племянника из подземелья. Чтобы ты так сильно не рвался, мы тебя связали веревками. А сами убежали на станцию… Тогда ты нечеловеческими усилиями воли порвал веревки, кинулся на помощь сообщнику и освободил его! Запомнил?

Можешь не повторять: нету времени! Скажи: ты согласен?

- Согласен… Но если он вдруг…

- Риск - благородное дело. А тебе сейчас как раз самое время совершить что-нибудь благородное. Ты согласен?

- Согласен…

Перед всеми остальными я раскрыл лишь часть этого плана: ведь они не знали, что Глеб был сообщником…

- Мой скромный замысел осуществит Глеб Бородаев! - сказал я. - Чтобы наш бедный узник не растерзал его, все будет выглядеть так… Поскольку дедушка Глеба таскал Племянника на руках, Глеб будто бы сразу хотел освободить его из заточения. Но мы не давали. И даже связали бедного Глеба. Когда же мы убежали на станцию, он развязался и освободил того, кого дедушка таскал на руках. Племянник обнимет своего благородного освободителя! А мы будем ждать Глеба в лесу, возле того огромного пня, на котором сидел Покойник. Помните?

Так… Теперь остается его связать!

- Кого? - испуганно прошептал Покойник.

- Глеба, конечно! Его внешний вид должен говорить об отчаянной борьбе, которую он вел с нами. Синяки, царапины… У тебя нет синяков?

- К сожалению, нет… - виноватым голосом сказал Глеб.

- Поищи! Иногда мм незаметно ударяемся обо что-нибудь, а синяки остаются.

Надо, чтобы Племянник увидел их! Глеб оглядел свои руки.

- А на теле? Поищи как следует! Девочки отвернулись.

- Нигде нету… Ни одного синяка… - грустно сообщил Глеб.

- И царапины нет?

- Ни одной…

- Очень жаль. Не царапать же нам тебя специально! - сказал я громко. И добавил тихо, на ухо Глебу: - Хотя ты это и заслужил.

- Как же теперь… Что делать? - спросил Глеб.

- Ну, хотя бы расстегни рубашку, оторви от нее несколько пуговиц… Но не выбрасывай их, а держи в кулаке: покажешь Племяннику. Это будет вещественным доказательством!

Глеб оторвал пуговицу прямо, как говорится, с мясом: очень уж он хотел добиться смягчающих вину обстоятельств!

- Теперь как следует растрепи волосы! Так… Хорошо. А теперь главное: мы перевяжем твое туловище веревкой. А руки оставим свободными, чтобы ты мог открыть ими английский замок. Или лучше так: привяжем тебя к стулу. И ты прямо со стулом на спине пойдешь его выпускать. Выберем стул полегче. Вот этот, плетеный…

- Я и тяжелый… Пожалуйста… Глеб был готов на все!

- Давайте веревку, - скомандовал я. Но никто мне ее не дал. Веревки не было…

- Может быть, без нее обойдемся? - сказал Покойник, которому очень уж не терпелось поскорее удрать на станцию.

- Не обойдемся! - ответил я. - Царапин нет, синяков нет!.. Еще и веревки не будет? Надо побольше доказательств борьбы, которую вел с нами Глеб. Чтоб Племянник поверил. Мы не можем рисковать жизнью товарища! - И тихо шепнул Глебу на ухо: - Хотя твоей жизнью можно было бы и рискнуть.

Я все время забывал о священном правиле: не закончив расследования, не предъявляй обвинения! Забывал и спохватывался. Спохватывался и опять забывал…

Но Глеб не обижался. Острое чувство вины терзало его.

- Там, на чердаке… - сказал он. - Сушат белье… Значит, веревки…

- На чердаке? - переспросил я.

- Наверху… Там темно. И вообще…

- Покажи дорогу!

- Я с вами! - сразу вызвался благородный Принц Датский.

- Нет, оставайся здесь, - сказал я. - Вдруг Племянник вырвется на свободу!

Придется защищать женщин. Хоть одного мужчину надо оставить!

- А я? - тихо спросил Покойник. - Разве я…

- Да, конечно! Ты давно хотел умереть. Вот, может быть, и представится случай…

Мы с Глебом отправились на чердак. Когда мы уже выходили из комнаты, нас догнал голос, который я не мог спутать ни с каким другим на всем белом свете:

- Осторожно!

Одно только слово… Но в нем было все, о чем я мечтал: тревога, просьба скорее вернуться и нежное обещание ждать! Так провожают на подвиг. Что встретит нас там, на чердаке? Этого никто бы не мог сказать.

Сперва мы поднялись на второй этаж, где была комната, из которой обычно неслось: «Ах, вы живы? А мы вас - бац! - по загривку! Ах, вы еще трепыхаетесь? А мы вас по шее - трах!» Из комнаты выползла полоска света- Я заглянул… На столе, который был без скатерти и даже не был накрыт газетой, валялась колода карт. Горела лампочка без абажура. Дальше наверх вела лестница без перил.

- Сюда… - сказал Глеб.

Мы стали подниматься еще выше по лестнице, которая ворчливо заскрипела, хотя она и не была описана в повести Гл. Бородаева. Над ней навис бревенчатый потолок без штукатурки. Да, все здесь было какое-то голое, словно бы неодетое: стол без скатерти, лампочка без абажура, потолок без штукатурки, лестница без перил…

Мы шли вперед без страха!