Действующие лица (сборник)

Кривая речь

I

– Давай, Купоросов, составим беседу, —

Сказал Феоктистов однажды соседу, —

Ты вечно снуёшь, бесконечно спешишь,

А что в результате? Как правило, шиш.

– Что в мире духовной единственней жажды? —

Сказал Феоктистов соседу однажды. —

А ты всё торопишься, как на вокзал,

Трещишь без умолку, а что ты сказал?

– Мы хуже девиц и бездарней артистов, —

Однажды соседу сказал Феоктистов, —

И сами – увы, и подобных плодим.

А если отвлечься от вечных вопросов,

Бегов тараканьих промежду отбросов,

Унылых шутов, портативных колоссов?

Пусть в каждом из нас обнажится философ.

Подумав, ответил ему Купоросов:

– Пускай обнажится, а там поглядим.

11.2003

II

«Снова здорово, – сказала Серова. —

Мир неопрятен. Фортуна сурова».

День между тем примерял костыли:

Дети мужали, деревья цвели.

На побережье, в Керчи или Гаспре,

Музы и бесы затеяли распри,

Жизнь продолжалась,

но это была не жизнь.

«Как-то мне пиково, – молвила Быкова, —

В принципе, хочется, но не абы кого!»

С неба валилось и медленно липло

К шляпкам и кепкам унылого пипла.

С мыса Канаверал выпало «аполло».

В кухне кишело, на лестнице капало.

В дверь постучали,

но это была не жизнь.

11. 2003

III. В лифте

Я говорю ему: «Жена в больнице —

Хронические боли в пояснице.

Сын был женат, но как-то против правил,

Как бы либидо натощак оправил.

Друг детства Кузнецов назвался Смитом,

Живёт в Канаде. Стал антисемитом.

Всё тусклое, пустое, никакое,

И нет ни в чём ни пользы, ни покоя…»

А он в ответ: «Мамаша овдовела,

А сил уже впритык, переговела.

Подругу присмотрел, да вышло мимо,

А время жизни прёт неутомимо.

И вообще, когда ни включишь телек,

По всем каналам тёлки без бретелек.

Прохожие – скоты, соседи – твари,

И чую, как теряю в каждой сваре…»

Разъялись двери, обрывая фразу,

Мы распрощались, чтоб уже ни разу,

Но каждый оттрепал своё мочало,

И как-то так обоим полегчало.

08.03.2004

IV

– Нет ничего, что ничего не значит.

– А музыка?

– Навряд ли.

– А свобода?

– Ну разве что свобода. Между прочим,

Свобода не бывает порционной.

– И хорошо. И пусть. В конце концов,

Нам дорого не то, что мы теряем,

А то, что невозможно.

– Например?

– Допустим, некто, изгнанный в окно,

Нарочно возвратился хлопнуть дверью,

А все ушли.

– Короче, не судьба.

– Как писывал Модест Ильич Чайковский,

Что наша жизнь? Игра, мол…

– Это Пушкин.

– А Лермонтова взять: «Скажи-ка, дядя» —

Ни страсти, ни ума, а как присохло —

Не отодрать.

– Да, многое на свете

Уже не в состоянье превозмочь

Унылую ментальность маргинала.

– А музыка?

– Ещё скажи «свобода».

– Сказал бы, да Хозяин не велит.

27.07.2004

Смерть поэта