Действующие лица

Не то чтобы четырёхстопный ямб
Мне надоел, как некогда поэту,
Но сам размер предполагает штамп.
Вкушать литературную диету
Под мерное потрескиванье ламп
Легко и даже весело. Но эту
Оказию затеять самому —
Помилуй бог. Ни сердцу, ни уму.

Вот почему в очередной присест

Хочу, не мародёрствуя лукаво,
Отставить в угол добровольный крест
И ощутить волнующее право
На позу, на амбицию, на жест,
На прихоть рассуждать легко и здраво
О пустяках, на автодифирамб,
На недоступный пятистопный ямб.

Почистив перья, водрузив пенсне,

Начнём невдруг вывязыванье петель
Причудливо и плавно, как во сне,
Вплетая то порок, то добродетель.
Однако речь пойдёт не обо мне,
А лишь о том, чему я был свидетель.
Тряхнём колоду. На одной из карт
Год шестьдесят четвёртый. Салехард.

Когда бы о себе, совсем иной

Пошёл бы слог. Вися, как кот на шторе,
На кукольной основе нитяной,
Иль гоголем гуляя на просторе,
Я б начал так: в системе нефтяной
В одной геологической конторе,
С гастритом чередуя геморрой,
Служил наш жизнерадостный герой.

Иронии дремучую змею

Он безуспешно скрещивал с Пегасом.
Вставал между семью и восемью.
Ложился между полночью и часом.
Слегка терроризировал семью,
Считавшую героя пустоплясом.
А впрочем, был наш кадр и бодр, и щедр.
И цвёл на ниве освоенья недр.

Две трети года он влачил свой крест

По адресу Литейный, тридцать девять,
Входя в тот запараженный подъезд,
По свалке у которого содеять
Сумел Некрасов за один присест
Строк триста размышлений и посеять
Разумное и вечное зерно
В общественном сознании. Оно

Сплодоносило позже, чтобы дать

Всем равные возможности. Короче,
Две трети года тишь да благодать
В конторе на Литейном. Дни и ночи
Летят, неразличимы. Совладать
Когда уже совсем не станет мочи
С морокой безысходности, тогда
Вдруг наступает летняя страда.

И ты, как кот, стремишься на газон,

Как птица, распускаешь хвост фазаний,
И ты поёшь и свищешь, как Кобзон,
И всюду повод ищешь для лобзаний,
И наступает полевой сезон,
И миллион бессмысленных терзаний
Тебе не в кайф. И, предвкушая фарт,
Ты едешь в чудный город Салехард.

А там собранье милых сердцу морд,

И вечный день, и спирт за шесть с полтиной.
И вот тебя уносит гидроборт,
И ты летишь и тешишься картиной
Оплывшей прорвы. Комариных орд
Ещё не ощущая и утиной
В зубах ещё не чувствуя ноги,
Уже ты бог. И в голове круги.

Долги, разборки, сплетни – на потом,

Покуда дурака не отваляю.
Всё в настоящем. Прошлое – фантом.
А там все вены вам поотворяю.
Но, впрочем, речь не обо мне, о том,
Чему я был свидетель. Повторяю,
Входя в повествовательный азарт:
Год шестьдесят четвёртый. Салехард.