Дейзи Джонс & The Six

А от нее с облегчением переходишь на «Полуночи», которая воспринимается куда приятнее и мягче.

И далее следуешь к «Надежде тебя любить» – к песне медленной и нежной, задумчивой и очень аскетичной.

Ну, а потом, как ты сама знаешь, в финале всходит солнце. Ты расстаешься с альбомом на высокой ноте. Уходишь с новыми силами в душе. С «Авророй». Протяжной, сочной и очень ритмичной.

И весь альбом в целом… точно изумительная прогулка. От начала и до конца.

* * *

Симона: В Нью-Йорке я получила от Дейзи открытку из Таиланда.

Дейзи: В первые несколько дней в Таиланде мне просто хотелось расслабиться. Я приехала туда с одной мыслью: мне нужно отправиться куда-нибудь одной и спокойно, в уединении поразмышлять о себе. Судя по всему, номер не удался. Уже через два дня я чуть не сходила с ума от скуки и бездействия. Я даже готова была на пять дней раньше взять билет на самолет.

Симона: В открытке говорилось: «Приезжай в Пхукет. Привези мне кокса и помады».

Дейзи: Но потом я познакомилась с Никки.

Я не двигаясь лежала у бассейна, глядя на водную гладь. Накачанная до чертиков. И тут из отеля вышел невероятно красивый, высокий, элегантно одетый мужчина, покуривающий сигарету. И я сказала ему:

– Пожалуйста, не могли бы вы перестать курить?

Потому что я не выносила табачного дыма, если не курила сама.

– По-вашему, – ответил он, – лишь потому, что вы такая потрясающая красотка, вы можете получать все что хотите?

У него оказался совершенно умопомрачительный итальянский акцент.

– Да, – отозвалась я.

– Что ж, ладно, – сказал он тогда. – Вы правы. – И погасил сигарету. А потом представился: – Меня зовут Никколо Аргенто.

Я еще подумала: какое потрясающее имя! И все проговаривала его про себя, и проговаривала: «Никколо Аргенто. Никколо Аргенто».

Он угостил меня выпивкой. Потом я его. А потом мы приняли прямо с бортика бассейна по «дорожке» – можешь себе представить! – и вот тут до меня дошло, что он и понятия не имеет, кто я такая. Потому что для меня на тот момент это казалось странным, ведь большинство людей знали как минимум «Медовый рай».

И вот я рассказываю ему о группе, а он мне – о себе. О том, что он все время путешествует, переезжая с места на место и нигде особенно подолгу не задерживаясь. Сам он себя называет искателем приключений. Говорит, что постоянно ищет «жизнь, исполненную впечатлений». А потом мало-помалу выясняется, что он, оказывается, принц. Какой-то итальянский принц.

Следующее, что я четко сознаю, – это что уже четыре часа утра и мы у меня в номере. Что мы прослушиваем на полную громкость пластинки, и персонал отеля просит нас вести себя потише. И что у Никколо есть ЛСД, и он уверяет, будто любит меня, и я отвечаю, что понимаю, конечно, что это звучит как безумие, но я, мол, тоже, похоже, его люблю.

Симона: Мне хотелось с ней повидаться. К тому же у меня имелась пара недель между концертами, и я за нее очень волновалась – что тогда стало для меня уже привычным делом. А потому я взяла себе билет на самолет.

Дейзи: За следующие несколько дней я рассказала Никки о себе буквально все. Я полностью открыла ему душу. Он любил ту же музыку, что и я. И любил то же искусство, что нравилось мне. И те же «колеса», что предпочитала я. Он заставил меня поверить, что он – единственный на свете человек, способный меня понять. Я рассказала ему, как мне одиноко и как мне трудно было работать над последним альбомом. И о том, что я чувствую в отношении Билли. Я ничегошеньки от него не скрывала. Стоило мне чуточку открыться – и все прочее стало изливаться уже само собой. И он все это внимательно слушал.

В какой-то момент я воскликнула:

– Ты, вероятно, считаешь, что я сумасшедшая!

На что он ответил:

– Милая моя Дейзи, в тебе я все нахожу логичным и разумным.

Казалось, что бы он от меня ни услышал, какую бы правду о себе я ему ни рассказала – он все был готов принять. Принятие – сильнейший наркотик. И мне бы следовало это понять, потому что уж в этой теме я была докой как никто.

Симона: Я прилетела в Таиланд, чувствуя себя усталой и измученной от долгого перелета и смены часовых поясов. На каком-то автобусе-развалюхе я с грехом пополам добралась до ее отеля, зарегистрировалась. А потом спросила консьержа, в каком номере проживает Лола Ла Кава. И оказалось… что она уже выписалась оттуда. Она уехала!

Дейзи: Мы с Никки веселились на ночной дискотеке в Патонге. И он вдруг выдал идею, что нам непременно надо собраться и рвануть в Италию. «Я должен показать тебе свою страну», – уверял он. Судя по всему, я куда-то позвонила и заказала два билета до Флоренции – потому что эти самые билеты однажды утром нам принесли к дверям номера.

И вот мы с Никки вылетели в Италию. Клянусь, где-то уже на полпути я вспомнила, что ко мне в Пхукет должна прилететь Симона.

Симона: Я вычислила, куда Дейзи отправилась, от ее имени пообщавшись с компанией, что обслуживала ее кредитку.

Дейзи: Мы с Никки гуляли по садам Боболи во Флоренции, и он вдруг предложил:

– Давай поженимся.