Декабрист

— Все это печально, — вздохнул Ломоносов, весь шторм пробывший наверху вместе с моряками и видевший буйство стихий своими глазами. — Но иначе, как идти вперед, выхода у нас нет.

Глава 62 Гуаньчжоу

Шторм довольно сильно снес судно к западу, компенсировав штилевую стоянку. Чижов теперь вел его в Тайваньский пролив. Иногда судно поднималось на волну, и они видели вдалеке берег материкового Китая. Он был весь изрезан мысами и бухточками, и вдоль него располагалось довольно много прибрежных городов. Однако мореплаватели старались держаться от берега подальше. Тем более что у здешнего побережья, а еще более в Тайваньском проливе, куда они вошли, приливы были очень сильны и легко могли увлечь судно и разбить его о прибрежные скалы.

Впрочем, пролив между островом Тайвань, или Формоза (португальское название), и материком был шириной в сотню морских миль, так что у капитана оставалось достаточно места для маневра. Попадавшиеся гористые островки были снизу доверху покрыты тропической зеленью.

У Чижова и остальных вызывало досаду сезонное встречное течение, замедлявшее ход. В проливе часто встречались рыбачьи или купеческие корабли-джонки с реечными парусами, идущие им навстречу. Вот впереди показалась очередная джонка — довольно крупная, двухмачтовая — повидимому, торговая. У Чижова возникла мысль прикупить у китайцев провизии, потому что они уже с неделю как перешли на половинный рацион, несмотря на то что путешественники наловчились ловить рыбу на самодельные удочки. Они посигналили на джонку и начали сближение. Волнение было самым небольшим. Внезапно, когда суда были уже в десятке саженей друг от друга, на нависающий над русским судном борт джонки вскочило несколько китайских матросов: в руках у них были горшки, истекавшие белым дымом. Похоже, они собирались метнуть их на русское судно!

Ломоносов после стычки с Орловым стал всегда носить за поясом заряженные пистолеты. Когда он увидел подобный беспорядок, грозящий судну неведомой опасностью, то выхватил их и двумя меткими выстрелами сбил с борта джонки двух китайцев. Третий струсил, и его горшок разбился о русский борт, а содержимое его смыло водой. Один из горшков, которые собирались бросить китайцы, разбился у них у самих на палубе, и оттуда повалил белый дым. По-видимому, это было что-то очень неприятное для обоняния, потому что с джонки тут же раздались истошные вопли.

— Черняков, орудие к бою! — Канонир кинулся к пушке, стоявшей на носу, и зарядил ее ядром. С ним действовали Пестов и Горбачевский, однако канонир был главнее, ибо сухопутные артиллеристы ничего не понимают в морской стрельбе, ведущейся в условиях бортовой и килевой качки. В это время борт джонки ощетинился ружьями и грянул залп. Полетели щепки от русского фальшборта. Впрочем, почти все успели залечь — только один, беглый, присоединившийся к ним в Албазине, закружился по палубе и упал, заливая ее кровью из простреленной груди. Но русские сумели быстро подкатить орудие к бортовому порту, пушка высунула свое рыло и, грохнув, послала чугунный гостинец пирату на уровне ватерлинии. Полетели доски — корпуса у джонок довольно слабые. Образовалась дыра, размером в человеческую голову, в которую с шипением начали заливаться волны. Тут и русские поднесли из трюма ружья, и началась оживленная перестрелка. Наши стреляли метче: большая часть их служила в гвардии, многие были офицерами, и свист вражеских пуль не мешал им спокойно целиться. Китайцы, однако, все еще не теряя надежды, попытались взять русских на абордаж. Десятка два сразу вспрыгнули на фальшборт джонки, чтобы низринуться на русских. Но только появились они, как Федор, заранее подвысивший орудийный ствол, угостил их картечью по верхней кромке фальшборта. Все пираты посыпались как спелые яблоки с околоченного дерева. Ну, коль начала играть шарманка, так уже не остановишь: новым ядром бравый моряк продырявил реечный парус, так что он тут же чуть не рухнул на головы морских разбойников. Грохот, крики, пальба! В конце концов, уже Петру пришлось удерживать товарищей, которые горели яростью взобраться как обезъяны на пиратскую джонку и раз и навсегда навести там порядок. Он резонно заметил им, что сабель все равно на всех не хватит, придется драться прикладами и при этом испортить ружья. На джонке между тем поняли, с кем связались, переменили свои намерения и, подняв все паруса, начали поспешно убираться подальше. Последнее ядро, пущенное им вслед Черняковым, разворотило транец пиратской кормы.

— А вы говорите, что пираты не существуют! — заметил Оболенский, невозмутимо прочищая ствол своего ружья.

— Так это же не пиратская эскадра, о каких мы давеча говорили: у этих даже пушек не было — одни горшки с вонючей смесью! — ответил за Чижова Ломоносов. — Кстати, все-таки интересно, что у них там дымилось, в этих горшках?