Декабристы. Актуальные направления исследований

А. Г. Готовцева и О. И. Киянская необоснованно предположили, будто Батеньков «без сильной протекции стать главным правителем колоний не мог», что «получить согласие РАК на это назначение Батенькову помог Сперанский» и что «перевод во флот был обязательным условием получения подполковником искомого места» (165). Авторы, по-видимому, не знали, что «перевод во флот» из военной или статской службы был невозможен, так как для этого требовалось иметь специальное морское образование.

Сообщив о службе В. И. Штейнгейля при сибирском генерал-губернаторе И. Б. Пестеле, А. Г. Готовцева и О. И. Киянская без всяких оснований написали: «Нет сомнения, что Штейнгейль хорошо знал и сына генерал-губернатора Сибири – будущего лидера Южного общества Павла Пестеля» (176, 186). Авторы не подумали о том, что в 1810 г., когда Штейнгейль служил в Иркутске, 17-летний сын генерал-губернатора не проживал вместе с отцом, а заканчивал Пажеский корпус в Петербурге. А. Г. Готовцева и О. И. Киянская сообщили также, что Штейнгейль служил в кавалерии (176). В действительности будущий декабрист только числился в кавалерии в то время, когда он служил адъютантом при московском генерал-губернаторе А. П. Тормасове, а авторы рассматривали службу в кавалерии и при Тормасове как разные периоды в жизни Штейнгейля.

Воспользовавшись мнением Н. В. Зейфман[1713], А. Г. Готовцева и О. И. Киянская сообщили, будто «Рылеев принял барона в общество в декабре 1824 г.» (178). Однако уже было доказано, что Н. В. Зейфман ошибалась, и Штейнгейль приезжал в Петербург не в декабре, а в июне-июле 1824 г.[1714]

А. Г. Готовцева и О. И. Киянская предположили также, будто после победы революционеров и возвышения Рылеева Штейнгейль должен был занять его место правителя дел компании. Авторы сосредоточили всё свое внимание на доказательстве того, что барон вполне годился на такую должность, так как знал дела компании, и Рылеев согласился бы на его назначение (176, 179), но не подумали ни о согласии самого Штейнгейля, ни о том, что и барон, как участник заговора, после победы восставших не остался бы в прежнем положении, а занял бы какой-либо важный пост в новом правительстве.

В заключительной (7) главе «То-то хороша собралась у вас компания» А. Г. Готовцева и О. И. Киянская вновь обратились к вопросу о вывозе императорской фамилии. При этом авторы повторили свой ошибочный вывод, будто Рылеев особенно скрывал от следствия планы вывоза, так как раскрытие этих планов якобы не оставило бы «ему шансов на жизнь» (181). Сообщив, что, по словам Завалишина, один из директоров Российско-американской компании Прокофьев «со страху после 14 декабря» уничтожил многие бумаги компании, А. Г. Готовцева и О. И. Киянская высказали необоснованное предположение, будто «по документам РАК прочитывался план, составленный Рылеевым» (181). Планы Рылеева проявились в приеме в Северное общество морских офицеров и особенно в его переговорах с Торсоном и Николаем Бестужевым, но не имели никакого отношения к делам компании.

XVII

Книга завершается документальными приложениями.

В первом приложении под названием «Новые тексты К. Ф. Рылеева» А. Г. Готовцева и О. И. Киянская опубликовали, прежде всего, два обнаруженных ими ранних стихотворения поэта («Прощай, любезная пастушка» и «Сколько, сколько я бумаги») (189–191). Публикаторы решили, что эти стихотворения были «написаны при самом выпуске из корпуса» (190). Однако обращенные к «пастушке» слова о том, что автор оставляет ее отечество (а не свое), показывают, что первое стихотворение было написано не при отправлении в поход, а при возвращении из него, скорее всего, в конце 1814 г. при отъезде из Саксонии, где Рылеев провел много времени и мог завести знакомства.

Далее авторы перепечатали девять изданных в 1820–1821 гг. «стихотворений за подписью “Петр Ракитин”» (191–197). Однако вряд ли можно считать их «новыми текстами К. Ф. Рылеева», так как авторство декабриста только предполагается. К тому же четыре наиболее крупных стихотворения из девяти (остальные представляют собою эпиграммы от 2 до 4 строк) уже были полностью приведены в третьей части для сопоставления со стихами Рылеева.