Читаем Декабристы и народники. Судьбы и драмы русских революционеров полностью

Заметно изменившаяся социально-экономическая ситуация требовала нового ее идейного осмысления революционной Россией. Свои пути радикального решения социально-политических и экономических проблем в начале 1870-х гг. предложили П.Л. Лавров, М.А. Бакунин и П.Н. Ткачев. Чем же их теории отличались от взглядов Герцена или Чернышевского? Лавров, Бакунин и Ткачев, пытаясь обосновать возможность существования справедливого строя, осознанно допускали его пока что мечтательный, не связанный с существующей действительностью характер. Им казалось, что в идеале все можно устроить по желанию революционеров даже вопреки опостылевшей реальности. По сравнению с размышлениями Герцена и Чернышевского это был явный шаг назад. Что, впрочем, имеет свое объяснение.

До 1870-х гг. социализм в России носил в основном умозрительный, просвещенческий характер, сумел стать фактором общественной мысли, социологии, экономической науки, но не представлял собой непосредственно практической задачи. Чтобы сделаться таковой, его, по словам философа и историка В.Г. Хороса, необходимо было сформулировать «как политический и нравственный принцип», только тогда он имел шанс превратиться в формулу непосредственного действия. Программы же прямого действия никак не могут быть идентичны самым привлекательным теориям. Ведь в первых из них основной упор делается не столько на анализе законов общественного развития, сколько на деятельности человека, пытающегося преобразовать неподатливую действительность.

К тому же любая идея (в том числе и социалистическая), претендующая на то, чтобы стать достоянием масс, невольно упрощается, «выпрямляется» и, если хотите, «удешевляется» ради большей своей понятности и доступности. Теоретический взгляд на процессы, происходившие в обществе, конечно, гораздо интереснее, глубже, значительнее, но он не может стать программой действия. Молодые же последователи идеологов народничества не умели, да и не хотели глубоко вникать в тонкости теоретических рассуждений своих учителей, тем более изучать всю «кухню» их размышлений. То, что у тех было следствием знаний и убеждений, для молодежи стало быстро и естественно превращаться в объект истовой веры, не более и не менее.

Для выработки идеологии и последующих практических шагов народников 1870-х гг. большое значение имели две работы П.Л. Лаврова: «Исторические письма» и «Программа российских революционеров», опубликованная в № 1 журнала «Вперед». В первой из них отдавалось решительное предпочтение общественным наукам перед науками естественными, поскольку именно общественные науки занимаются вопросами справедливого экономического, социального и политического развития страны (к тому же именно они, как мы помним, должны были открыть новые законы существования человеческого общества). Будущее России виделось Лаврову во всеобщем равенстве, отсутствии эксплуатации человека человеком, «полной равноправности личности». Только в таких условиях возможно наибольшее «развитие личности в физическом, умственном и нравственном отношении, воплощение в общественных формах истины и справедливости».

Прогресс любого сообщества, по мнению Лаврова, обеспечивает деятельность так называемых мыслящих одиночек. Они представляют собой людей, глубоко осознавших причины существующей несправедливости общественного устройства и нащупавших пути ее устранения. Однако борьба одиночек с традиционной системой отношений вряд ли может привести к успеху. Чтобы сделаться общественной силой, мыслящие личности должны прежде всего объединиться. Кроме того, по словам Лаврова: «Нужно не только слово, нужно дело. Нужны энергические, фанатические люди, рискующие всем и готовые жертвовать всем. Нужны мученики, легенды о которых переросли бы далеко их истинное достоинство и действительную заслугу».

Задача «энергических людей» – служить согражданам нравственным примером, нести в массы идеалы добра и справедливости. Но для этого они должны всесторонне развить собственную личность, пройти основательную научную подготовку, дабы отчетливо представлять, о чем они говорят и что проповедуют. Лишь после этого «мыслящие» и «энергические» личности могут сделаться «коллективной силой», то есть союзом (партией) борцов и привлечь в свои ряды передовую интеллигенцию и широкие народные массы. Только так они в полной мере смогут возвратить народу свой «долг» перед ним. Стоп, а что из себя представлял этот «долг» и откуда он вдруг появился?

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история (Вече)

Грюнвальд. Разгром Тевтонского ордена
Грюнвальд. Разгром Тевтонского ордена

В книге историка Вольфганга Акунова раскрывается история многолетнего вооруженного конфликта между военно-духовным Тевтонским орденом Пресвятой Девы Марии, Великим княжеством Литовским и Польским королевством (XIII–XVI вв.). Основное внимание уделяется т. н. Великой войне (1310–1411) между орденом, Литвой и Польшей, завершившейся разгромом орденской армии в битве при Грюнвальде 15 июля 1410 г., последовавшей затем неудачной для победителей осаде орденской столицы Мариенбурга (Мальборга), Первому и Второму Торуньскому миру, 13-летней войне между орденом, его светскими подданными и Польшей и дальнейшей истории ордена, вплоть до превращения Прусского государства 1525 г. в вассальное по отношению к Польше светское герцогство Пруссию – зародыш будущего Прусского королевства Гогенцоллернов.Личное мужество прославило тевтонских рыцарей, но сражались они за исторически обреченное дело.

Вольфганг Викторович Акунов

История

Похожие книги

Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Валентин Пикуль
Валентин Пикуль

Валентин Саввич Пикуль считал себя счастливым человеком: тринадцатилетним мальчишкой тушил «зажигалки» в блокадном Ленинграде — не помер от голода. Через год попал в Соловецкую школу юнг; в пятнадцать назначен командиром боевого поста на эсминце «Грозный». Прошел войну — не погиб. На Северном флоте стал на первые свои боевые вахты, которые и нес, но уже за письменным столом, всю жизнь, пока не упал на недо-писанную страницу главного своего романа — «Сталинград».Каким был Пикуль — человек, писатель, друг, — тепло и доверительно рассказывает его жена и соратница. На протяжении всей их совместной жизни она заносила наиболее интересные события и наблюдения в дневник, благодаря которому теперь можно прочитать, как создавались крупнейшие романы последнего десятилетия жизни писателя. Этим жизнеописание Валентина Пикуля и ценно.

Антонина Ильинична Пикуль

Биографии и Мемуары