Декабристы и народники. Судьбы и драмы русских революционеров

Претворяя в жизнь свою программу, Лорис-Меликов, с одной стороны, за 14 месяцев своей диктатуры вынес 18 смертных приговоров революционерам, а с другой – обещал расширить права земств, переименовал III отделение, заменил одного ретрограда на посту министра народного просвещения другим, более управляемым, разрабатывал проект государственной реформы, названной конституцией, на деле же таковой не являвшейся, Отметим, что при появлении в России определенных условий проект Лорис-Меликова мог способствовать возникновению в ней предпарламента, а затем и подлинно выборного органа власти. Его политика произвела некоторый эффект, во всяком случае, либералы, в массе своей, решили вновь поставить на правительственные реформы.

Для народовольцев же события 5 февраля вновь оказались неудачей, но не стали завершением их схватки с верховной властью. Перовская, Саблин, Исаев, Якимова начали готовить новое покушение на железной дороге. Однако при опытах с самодельной миной Исаеву оторвало несколько пальцев на руке, задело взрывом и Якимову. Подготовку этого покушения пришлось свернуть. Михайлова же давно привлекал Каменный мост в Петербурге, перекинутый через Екатерининский канал. Императорский экипаж, следуя с вокзала в Зимний дворец, никак не мог миновать этот мост. Возникла идея минировать и взорвать его под царским экипажем.

На разведку выехала целая экспедиция: на руле лодки – Макар Тетерка, на веслах – Желябов. Кроме них – Баранников, Пресняков, Грачевский. Осмотрели мощные опоры, измерили глубину дна на месте предполагаемого взрыва. Выяснилось, что динамит необходимо заложить в опоры моста, что незаметно можно было сделать только под водой. Взрывать же его удобнее всего было с мостков, на которых прачки полоскали белье. Кибальчич подсчитал, что для успешного покушения необходимо не менее семи пудов взрывчатки. Он же придумал и оболочку для нее – четыре гуттаперчевые подушки. Их опустили с лодки к опорам моста, провода подвели под мостки для прачек.

Однако вскоре стало не до покушений. 24 июля 1880 г. полиция арестовала Преснякова. «Народная воля», отложив покушения, ждала окончания судебного процесса над ним и Квятковским. Объявленное террористами «перемирие» не помогло – 4 ноября оба народовольца были повешены. А 28 ноября организация понесла еще одну тяжелую утрату – был арестован Александр Михайлов. Невольно вспоминались и другие недавние потери – Бух, Иванова… «Мы проживаем капитал», – мрачно констатировал Желябов. Хотелось подсчитать силы, осмотреться, понять, на что теперь можно надеяться. Пятьсот членов организации на бескрайних российских просторах – этого явно недостаточно для руководства всероссийским восстанием, катастрофически мало даже для совершения государственного переворота. Нужно было что-то предпринять, чтобы взорвать атмосферу безнадежности, всколыхнуть общество и народные массы.

Зимой император из столицы не выезжает, в Зимний дворец теперь не пробраться, значит, надо готовить покушение на улицах Петербурга. Револьвер – слишком ненадежное оружие (этот вывод был рожден опытом Каракозова, Соловьева, Мирского). Остаются метательные снаряды (бомбы) и наблюдатели. Вернее, сначала наблюдатели, затем бомбы. Можно попробовать и еще один подкоп, на этот раз под проезжую часть улицы. Подготовку наблюдателей поручили Перовской (для них она была Войновой). Та уточняет, сопоставляет данные, представленные ей разведкой. Выясняется следующее: выезды императора в будние дни непредсказуемы. Зато по воскресеньям они идут как по расписанию: Зимний дворец – Михайловский манеж (на развод войск) – набережная Екатерининского канала – Зимний дворец. Путь же к Михайловскому манежу лежит через Невский проспект и Малую Садовую улицу.

На Малой Садовой в доме графа Менгдена сдавался в наем полуподвал, в котором 7 января 1881 г. крестьянская семья Кобозевых открыла сырную лавку. «Кобозевыми» оказались члены ИК «Народной воли» Анна Якимова и Юрий Богданович. Снова подкоп – узкая галерея, угроза облавы, ежедневное ожидание визита полиции. Последнее оказалось реальнее всего. Не та полиция стала в Петербурге, да и дворники не те. Они сделались пугливее, настороженнее, опытнее. Вот и к Кобозевым дворник в конце февраля привел ревизию: участкового пристава и технического эксперта полиции генерал-майора Мравинского.