Декабристы и народники. Судьбы и драмы русских революционеров

Подготовка Халтуриным взрыва царской столовой в Зимнем дворце. Кибальчич не встречался со Степаном Николаевичем, не видел планов дворца и не готовил покушения. Он в эти дни почти не выходил на улицу, готовя в домашних условиях, чуть ли не в кастрюлях, те килограммы взрывчатки, которые передавали Халтурину Квятковский, а затем Желябов.

Он производил динамит и тогда, когда его товарищи вели подкоп на Малой Садовой улице, готовясь к последнему акту затянувшейся драмы. А еще он успевал быть нелегальным литератором Самойловым, публицистом Дорошенко, хозяином подпольной типографии Агаческуловым. Ему принадлежит программная статья «Политическая революция и экономический вопрос», напечатанная в № 5 «Народной воли» в октябре 1881 года.

Так уж сложилась судьба Кибальчича, что прежде всего он вынужден был заниматься динамитом, этим «гремучим студнем» террористов и начинять им бомбы… Пустырь за Невой, против Смольного института. Здесь накануне 1 марта Николай Иванович обучал метальщиков обращению с новыми снарядами. Заодно это снаряжение и испытывалось, поскольку их подлинной мощи не представлял и сам изобретатель. Единственное, что Кибальчич мог сказать перед испытаниями, было: «Аппарат этот должен взрываться от удара и даже сильного сотрясения». Тимофей Михайлов по знаку Техника сильно бросил жестянку, завизжали осколки, полетели комья земли. Кибальчич первым подбежал к месту взрыва. Белый снег разорвала воронка, по ее краям виднелись пятна копоти, по снегу в радиусе 10–15 метров будто прошлись метлой – испытания были признаны успешными и на этом закончились. Николай Иванович ушел, чтобы после 15 часов непрерывной работы подготовить четыре бомбы к 1 марта 1881 г.

А на суде эксперты бесили председателя процесса Фукса, восхищаясь метательными снарядами Кибальчича и сожалея, что таких гранат, не имевшихся на вооружении ни одной из армий мира, нет и в русских вооруженных силах. Хорошо еще, что он не слышал отзывов о Кибальчиче и Желябове генерала Э.И. Тотлебена, который говорил: «Что бы там ни было, что бы они ни совершили (и это о цареубийстве!), но таких людей нельзя вешать. А Кибальчича я бы засадил крепко-накрепко до конца его дней, но при этом предоставил бы ему возможность работать над своими техническими изобретениями…» Действительно, властям стоило бы об этом подумать.

Когда эксперт, генерал Мравинский, заявил, что «гремучий студень», которым были начинены бомбы, убившие монарха, не мог быть изготовлен в домашних условиях, следовательно, он ввезен из-за границы, судьи оживились. Авторитетное мнение генерала позволяло нащупать в заговоре «против особы государя императора» заграничный след. Но все их надежды лопнули после выступления Кибальчича, который заявил: «Я должен возразить против экспертизы о том, что гремучий студень заграничного приготовления. Он сделан нами». И прочел лекцию о динамите, не забыв познакомить слушателей с историей вопроса.

Если бы генералы знали, чем занят Николай Иванович в заключении! Присяжный поверенный Герард, назначенный защитником Кибальчича, был поражен, когда, придя в камеру, увидел, что его 28-летний подзащитный озабочен не изысканием способов защиты, а проектом некого «воздухоплавательного снаряда». Николай Иванович торопился закончить математические расчеты не «воздухоплавательного», а настоящего космического аппарата. Впрочем, о космосе мечтал сам изобретатель, генералы же, если бы чертежи попали к ним в руки, рассмотрели бы в них новый вид оружия, чуть ли не прообраз реактивного миномета.

Кибальчич успел закончить расчеты и отправить их по начальству. Оно заверило заключенного, что передаст проект на экспертизу ученым. И он ждал 28, 29, 30 марта… Позади суд, впереди казнь, а ответа все нет. 31 марта Кибальчич написал новое письмо с просьбой встретиться с кем-нибудь из членов ученого комитета, рассматривавшего его проект. Письмо прочел министр внутренних дел и передал его секретарю. На прошение легла резолюция: «Приобщить к делу о 1 марта». А на проекте Кибальчича значилось следующее: «Давать это на рассмотрение ученых теперь едва ли своевременно и может вызвать только неуместные толки». Так он и пролежал в архивах МВД до февраля 1917 г.

Как показало время, не один Кибальчич среди народовольцев был подлинным ученым. Почетный академик Н.А. Морозов, химик, историк, религиовед; крупнейший биохимик, академик А.Н. Бах; член-корреспондент Академии наук антрополог и этнограф Л.Я. Штернберг; профессор-геолог И.Д. Лукашевич; Ю.Н. Богданович, разработавший проект аэроплана, – все они в молодые годы являлись членами «Народной воли».

Тщетные попытки возрождения

Изучение русской истории портит самые лучшие умы.

Т.Н. Грановский