Декабристы и народники. Судьбы и драмы русских революционеров

Встречаются натуры, поглощенные одной-единственной идеей, а потому совершенно неукротимые. Иван Иванович Сухинов был как раз из их числа. Уже в ходе восстания Черниговского полка он пользовался среди восставших не меньшим авторитетом, чем Сергей Муравьев-Апостол. Представить его на поселении или отбывающим долгие годы в тюремной камере совершенно невозможно, не того склада была эта личность. Он и сам старался избежать подобного исхода. Скрываясь после разгрома Черниговского полка, Сухинов дважды пытался застрелиться, но оба раза пистолеты давали осечку.

Судили Сухинова и двух его товарищей по несчастью, Соловьева и Мозалевского, в Могилеве в марте 1826 г. Суд приговорил их к смертной казни, и три с половиной месяца осужденные ждали четвертования. В конце концов, Николай I заменил им смертную казнь вечной каторгой. В отличие от других декабристов, трое черниговцев шли на каторгу пешком, в кандалах, прикованные к железному пруту вместе с убийцами и ворами. Причем во время перехода Сухинов ни разу не присел на телегу, пройдя пешком от Киева до Нерчинска.

В феврале 1828 г. осужденные достигли Читы. Здесь, в пересылочной тюрьме их навестили Трубецкая, Волконская и Муравьева. Женщины передали товарищам деньги, попытались ободрить их. Что касается Сухинова, это было совершенно излишним. Его буквально трясло от ярости и жажды мщения. По воспоминаниям декабристок, перед глазами Ивана Ивановича постоянно стоял Сергей Муравьев-Апостол и его казнь.

«Это все он… – скрежетал зубами Сухинов, – его величество… будь он проклят! Он будет мучить наше отечество… Этого нельзя допустить!». Женщины пытались успокоить декабриста, советовали подождать, осмотреться, но все было напрасно. Прощаясь с ними, Сухинов пообещал: «Я подниму Сибирь… и тогда он ответит мне!» Как показало дальнейшее, это были не пустые слова. В марте 1828 г. осужденные черниговцы добрались до Большого Нерчинского завода, находящегося в 20 верстах от границы с Китаем. От Киева они шли 1 год, 6 месяцев и 11 дней.

В Нерчинском заводе их не оставили, отправив в Зерентуйский рудник. Место отбывания каторги не имело для Сухинова никакого значения, потому что отбывать ее он вовсе не собирался. Прежде, чем продолжить изложение событий, скажем несколько слов о характере Ивана Ивановича, хотя он и так неплохо вырисовывается из предыдущих строк. Близко знавший его Соловьев вспоминал: «Как теперь смотрю на него: высокий, стройный… Смуглое выразительное лицо, глаза быстрые, проницательные… Но кто знаком с Сухиновым, тот… неохотно с ним расставался. Он отличался особенной простотой… неуклонным постоянством в делах, приветливостью».

Действительно, этот человек, несмотря на неукротимость натуры, поглощенность идеей, умел завоевывать сердца людей. Поселившись в Зерентуе, Иван Иванович на редкость быстро собрал вокруг себя и подчинил своей воле вожаков местной каторги – уголовников-рецидивистов: Голикова, Михайлова, Бочарова. С их помощью Сухинов тайком от начальства купил себе ружье и кинжал, достал пороху, свинца и по ночам на свече лил пули. Вскоре он завел единомышленников и среди каторжников Нерчинского завода.

План восстания, разработанный декабристом, был прост и надежен. Собрать 20 верных людей, ночью напасть на солдатскую казарму, обезоружить караул, арестовать начальство и идти на Нерчинский завод, а дальше – острог за острогом должны были присоединиться к восставшим. Был ли план Сухинова реален? Генерал-губернатору Восточной Сибири А. Лавинскому пришлось собрать в Чите, вокруг которой разместилась основная масса сосланных декабристов, большую часть подчиненных ему воинских частей. Остальные рудники и заводы охранялись из рук вон плохо недисциплинированными инвалидными командами и караулами с неисправным оружием. В рядах же восставших могли оказаться люди, привычные к ратному делу, в том числе солдаты-семеновцы, отправленные в Сибирь. При удачном ходе восстания под Читой и в Чите к нему могли присоединиться офицеры-декабристы. Тогда бы собралась такая сила, справиться с которой в Восточной Сибири было просто некому.

Начало восстания намечалось в ночь с 24 на 25 мая 1828 г. Однако уже в три часа дня 24-го каторжник Казаков выдал планы заговорщиков управляющему рудником. Голиков и Бочаров, перед которыми предатель похвастался своей «верноподданностью», успели расправиться с ним, но изменить уже ничего не могли. В тот же день Голиков был арестован, а Бочаров скрылся. Арестованного пытали несколько дней, но он все отрицал. Затем поймали Бочарова и взялись за него, заодно арестовав и Сухинова. В конце концов, пытки сделали свое дело, и планы заговорщиков стали известны начальству во всей полноте.

Наскоро собравшийся военный суд постановил: наказать Сухинова тремястами ударами кнутом, поставить на лице клейма, а затем повесить. Лепарский, комендант Нерчинских рудников, изменил приговор: «Ивана Сухинова расстрелять». Иван Иванович за несколько дней до казни узнал о приговоре военного суда. О решении Лепарского узнать ему было не суждено.