Декабристы и народники. Судьбы и драмы русских революционеров

Первотолчок его мыслям был дан, конечно же, работами западноевропейских социалистов-утопистов предшествующего периода. Принципы коллективности (общинности) производства, эгалитаризма (равенства) распределения продуктов и других благ, реального демократизма лежали в основе каждой социальной теории, появившейся в свое время на Западе. Они указывали человечеству общую цель, а имеющийся в России институт крестьянской общины давал, по мнению Герцена, средство для достижения заветной цели. Получалось так, что, следуя по стопам европейских радикальных мыслителей, Россия имела шанс не только обогнать более развитые страны, но и стать своеобразным маяком для всего цивилизованного мира.

Герцена нисколько не смущало то, что Россия, будучи самодержавно-крепостнической державой, осмеливается претендовать на построение социалистического общества. По его словам: «История весьма несправедлива, поздно приходящим дает она не оглодки, а старшинство опытности. Все развитие человеческого рода есть не что иное, как хроническая неблагодарность». Или еще более афористично: «Хорошие ученики часто переводятся через класс». Иными словами, он был уверен в том, что переход России к социализму, минуя капиталистическую стадию развития, нисколько не противоречит законам истории. Что же представляла из себя теория «русского социализма»?

По мнению ее автора, Россию надлежит считать юной страной, чьи граждане полны сил и энтузиазма. Россияне не могли похвастать глубоким осознанием своего богатого прошлого, но зато перед юным народом, только в начале XVIII в., благодаря Петру I, вышедшим на общеисторическую дорогу, открывалось блестящее будущее. По словам Герцена, нет никаких оснований для того, чтобы наша страна в обязательном порядке проходила все те стадии развития, которые прошли «старые» народы Европы. Те на долгом историческом пути наконец-то доработались до понимания необходимости признания определенных социальных идеалов, а в России эти идеалы, не заявляя о себе громогласно, существовали издавна.

Поэтому для нее главной задачей делается развитие начал (общинных порядков), заложенных в русском быте. Для этого их необходимо освободить от контроля старой администрации, начиная с помещика и кончая чиновником. Вот каким непредсказуемым образом аукнулась идея «молодости России», высказанная в середине 1830-х гг. в «Философических письмах» П.Я. Чаадаевым. Впрочем, данная идея оказалась настолько «богатой», что ее разрабатывали не только радикалы, но и либералы. Да и консерваторы без внимания ее также не оставляли.

Антагонистическая социальная структура, характерная для стран Западной Европы, по словам Герцена, изначально не была свойственна нашей стране. Она явилась результатом закрепощения крестьян и реформ великого государственника Петра I, окончательно оторвавших и отгородивших дворянство от остальных сословий. Поэтому российский политический режим не имеет глубоких исторических социальных корней, является искусственным, а значит, никак не связан с требованиями народной жизни. Отсюда главной задачей революционеров является восстановление связи между «двумя Россиями». Сделать же это возможно, только превратив крестьянина в свободного сельского обывателя. В результате тот, не имея традиций частной собственности, станет собственником общинным, коллективным, то есть, по крайней мере внешне, сделается человеком социалистического образа мыслей.

Почему же только внешне? Потому, пишет Герцен, что само по себе наличие общины не гарантирует перехода страны на новые рельсы. Буржуазные порядки Европы России заимствовать, конечно, не нужно, но наука Запада дает средства для того, чтобы осмыслить пути русского развития как в прошлом, так в настоящем и будущем. Иными словами, необходимо соединить быт русского крестьянина, являющегося покамест лишь стихийным социалистом, с европейской наукой (социалистическим учением). Только таким образом можно будет превратить русского крестьянина в социалиста идейного, отчетливо понимающего неоспоримые преимущества нового строя.

Второй (или третьей?) бедой общины Александр Иванович считал подавление (он предпочитал термин «поглощение») общиной личности каждого отдельного ее члена; отсутствие у того возможности жить своим умом и в соответствии с собственными желаниями, возможностями и представлениями. Однако и это, по мнению Герцена, было поправимо. Внесение социалистических (вернее, социальных) идей в освободительное движение в России заметно меняло вектор последнего. Теперь уже недостаточно было требовать осуществления политического переворота. Основной делается жажда социальных перемен, уравнивавших людей не только в правах, но и в их состояниях. В ходе такого переворота должно было разрешиться и указанное выше противоречие: свобода личности крестьянина, с одной стороны, и подчинение ее общинным порядкам, с другой. По словам Герцена: «Вся задача наша теперь состоит в том, чтоб развивать полную свободу лица, не утрачивая общинного владения и самой общины».