Декабристы и русское общество 1814–1825 гг.

С другой стороны, Тургенев видел, что положения 19 февраля не решили окончательно крестьянского вопроса и крепостнические отношения в том или ином виде все еще остаются в деревне. Причину этого он видит в бюрократическом характере реформ. Министры-реформаторы не смогли обеспечить в должной мере интересов ни помещиков, ни крестьян, а главное, они не смогли преодолеть существующей пропасти между ними. Тургенев понимал, что этот основополагающий для России вопрос не может быть решен бюрократическими методами. В брошюре «Чего желать для России», написанной в 1864, а опубликованной в 1868 г., он предлагает созвать Земский собор, для того чтобы народные представители от всей земли сами смогли принять окончательное решение по крестьянскому вопросу. Правда, Тургенев специально оговаривается, что предлагаемый им собор не парламент, так как «политических партий у нас нет». Он даже не претендует на то, чтобы «достигнуть равновесия между властями законодательною и исполнительною, потому что в России власть государя так огромна и основывается, сверх усвоенного ему законом государственным самодержавия, на такой беспредельной вере и преданности освобожденных миллионов и сочувствующих сему освобождению, что сила этой власти никакой иной силою – кроме силы самого государя – умерена и уравновешена быть не может»[970].

Тургенев предлагает для начала ограничить Земский собор совещательными функциями с правом законодательной инициативы. Это позволит со временем, не нарушая естественного хода истории, подготовить страну к конституционному строю. Таким образом, созванный по инициативе царя Земский собор станет последней реформой, совместимой с самодержавием, и первым шагом на пути к правовому государству.

Тургенев прожил долгую жизнь. Рожденный в год Великой французской революции, он дожил до Парижской коммуны. Последние месяцы его жизни было омрачены не только этой «междоусобной войной». Еще большие опасения внушали ему немецкая оккупация Франции и усиление Германии. С юности сохраняя самые лучшие воспоминания об этой стране, Тургенев всегда желал ее объединения. Однако, дожив до этого события, он с присущей ему проницательностью почувствовал, какая страшная угроза исходит от немецкого объединения. «Я всегда, – писал он Д. Н. Свербееву, – видел в объединенной Германии залог мира европейского. Теперь вижу противное. Немцы подражают Наполеону I, которого всегда справедливо проклинали! Такое разочарование для меня истинно горестно»[971].

Умер Тургенев 27 октября 1871 г. на своей даче под Парижем. По воспоминанию Д. Н. Свербеева, «за несколько часов до смерти с жаром он беседовал с доктором о предстоящей реформе во Франции народного просвещения»[972].

В лице Н. И. Тургенева русская общественная мысль тесным образом переплетается с европейской. Воспитанный в Европе и проживший там большую часть своей жизни, но при этом постоянно думающий о России, он пытался совместить европейское правосознание с российскими реалиями. Парадокс Тургенева заключался в том, что, часто опережая свое время, он воспринимался современниками как человек, отставший от своей эпохи. Еще с юности усвоив мысль о том, что в России нельзя ничего изменить, не отменив крепостного права, он вступил в тайное общество, чтобы содействовать уничтожению рабства. Другие декабристы, избрав путь вооруженной борьбы, смотрели на него как на умеренного члена общества, не сумевшего подняться до борьбы с самодержавием. Когда же перед лицом всей Европы он заявил о юридической несостоятельности приговора, вынесенного декабристам, а следовательно, об их невиновности, которая, согласно нормам права, автоматически вытекает из недоказанности вины, сами декабристы восстали против него, увидев в его мыслях стремление принизить их подвиг. В эпоху Великих реформ, когда многие мысли Тургенева были воплощены в жизнь, он опять остался на обочине событий, потому что не принял участие в политической борьбе. Он, несомненно, был либералом, но с русскими либералами у него было мало общего. Их политическую тактику лавирования между правительством и революционным лагерем, шантаж правительства возможной революцией, если оно не пойдет на политические уступки, Тургенев считал для себя неприемлемой. Понимая, что логика политической борьбы почти неизбежно заставляет ее участников выходить за пределы правого поля, он предпочитал в ней не участвовать и, добиваясь от правительства отмены крепостного права, никогда не прибегал к угрозам. Тургенев высоко ценил историческую роль российского самодержавия и до конца своей жизни не считал ее завершенной. Самодержавие в России должно было, по мысли Тургенева, умереть естественной смертью, предварительно исчерпав свои возможности в реформаторской деятельности. Эти идеи не находили отклика ни у защитников режима, ни у борцов с ним.