Декабристы. Перезагрузка. Книга первая

– Мною выдвинута, правильней было бы сказать не столько теория, сколько общая модель с множественными переменными, которую можно протестировать на эмпирическом материале по самым различным параметрам: демография, классовый состав местностей, характер землевладения, административные практики Старого режима, доступ к рынкам, плотность сети дорог, уровень грамотности, присутствие центральной бюрократии в лице суперинтендантов либо сеньориального косвенного управления замков и аббатств, дислокация королевских гарнизонов, наличие или отсутствие крупных региональных городов. Также мною активно использовалась всевозможная архивная мелочёвка, вроде дворянских прошений и крестьянских жалоб, амбарные книги, рекрутские росписи, приходские регистрации крещений и смертей, податные списки, судебные тяжбы, закладные и векселя, контракты и деловая переписка, рыночные прейскуранты. По моему замыслу «Вандея» должна наглядно показать, как социология, статистика и история могут взаимоусиливать друг друга.

Пока говорил, краем глаза всё время незаметно отслеживал реакцию Трубецкого на свою речь. Что я могу сказать? Сразу было видно, что рыбка клюнула и заглотила крючок вместе с наживкой! Можно быть уверенным на сто процентов в том, что князь захочет со мной пообщаться в более приватной обстановке.

– Ах! Как это интересно! – Мария Антоновна всплеснула руками, собравшаяся вокруг меня толпа одобрительно зажужжала, словно растревоженный улей. – И когда выйдет в свет эта ваша «Вандея» Иван Михайлович?

– Смею надеяться уже на этой недели! Первый экземпляр «Вандеи» обещаюсь переслать вам лично.

– Ах, спасибо, Иван Михайлович, буду с нетерпением ждать!

Со всех сторон стали раздаваться вопросы относительно планируемого тиража, а некоторые захотели даже оформить подписку на ещё не изданную книгу, интересовались адресом моего издательства. Публика на этих концертах в массе своей была либеральных взглядов, активно интересовалась политикой, а потому возникший вокруг пишущейся книги ажиотаж был вполне естественен.

В своих расчётах относительно Трубецкого я не ошибся. Едва закончилась вторая часть концерта, как я был стремительно «похищен» лейб-гвардейским полковником. Он меня отвёл подальше от чужих глаз на другой конец залы. Сначала Трубецкой с интересом расспрашивал меня, как, между прочим, дипломированного американского юриста, касательно государственно-правового устройство САСШ. А вскоре и сам начал «прощупывать почву», делясь со мной душераздирающими историями о русских помещиках, раздающих борзых щенят по своим деревням для прокормления грудью крестьянок. Говорил о барине, который сёк восьмилетнюю дворовую девочку до крови, а потом барыня приказывала ей слизывать языком кровь с пола. О княгине-помещице, которая велела старосте отбирать каждый день по семь здоровых девок и присылать на господский двор. Там надевали на них упряжь, впрягали в шарабан. Молоденькая княжна садилась на козлы, рядом с собой сажала кучера, брала в руки вожжи, хлыст и отправлялась кататься. Вернувшись домой, кричала: «Мама! Мама! Подай овса лошадям!» И «добрая» мать-старушка выходила, выносила какие-то объедки и ссыпала их в кормушку, из которой девицы вынуждены были питаться. И подобных случаев издательств, насилия различного рода – по всей Руси творится превеликое множество!

С князем я соглашался. Такое положение дел с бесправием крепостных было абсолютно неприемлемым, соглашался и с тем, что надо срочно предпринимать решительные, действенные меры, чтобы исправить ныне сложившуюся в обществе нездоровую ситуацию.

Наш разговор с Трубецким был прерван, всех собравшихся звали ужинать, но прежде чем присоединиться к остальным гостям князь настоятельно приглашал меня посетить Рылеева в доме Российско-Американской компании, где Кондратий Фёдорович служил правителем дел.

ГЛАВА 2

Май 1824 года

Сегодня мне была назначена встреча с Рылеевым. К слову говоря, с Кондратием Федоровичем я уже был шапочно знаком, ещё весной прошлого года, до моего отъезда в Европу, мы с ним говорили главным образом об американских делах, обходя политику стороной.

Российско-Американская компании была основана в 1798 году известным мореплавателем Н.П. Резановым, ставшим ее первым директором. РАК занималась добычей пушнины в американских владениях России – на Аляске, островах Ситхе и Кадьяке, в Калифорнии, где в 1812 году основала форт Росс. Держателями акций компании сначала были купцы, но Александр I подал пример дворянству, купив крупный пакет акций, и с этих пор во многих аристократических семьях появились акции компании.