Декабристы. Перезагрузка (СИ)

Мне стало интересно за кого они тут меня принимают?! Такая расторопность, такой сервис! Ну, а я даже вида не подавал, что удивлен, воспринимая все как само собой разумеющееся.

Директор, отослав назад воспитателей участвовавших в отборе, завел в свой кабинет разнополую группу подростков из шестнадцати человек – все, как с картинки малолетних узников концлагерей – кожа, да кости с синюшными кругами под глазами.

– Вот, Иван Михайлович, полюбуйтесь, – директор подошел ко мне и развернулся в сторону своих воспитанников, – отборный товар … э – э–э … отборных деток к вам привел, самых успевающих – все, как один грамотные – и читать, и писать, и считать – все могут, все умеют!

– Спасибо. Сейчас мы их проверим на смекалку, – и уже обращаясь к сиротам, я сказал, – буду загадывать вам загадки. Всего будет четыре загадки, и те, кто их отгадает, будет находиться у меня на полном пенсионе – и кормить вас буду, и деньги платить, и работа будет у вас интересная, литографом – это такие люди, которые газеты, да книги печатают. Уважаемая, редкая и высокооплачиваемая профессия. Поэтому, не упустите своего счастья, постарайтесь отгадать мои загадки.

Толпа зашевелилась, взбодрилась, послышались перешептывания.

– Итак, слушайте первую загадку. Чем больше из нее берешь, тем больше она становится. Что это?

Все застыли, кто с недоумением, кто с напряженной работой мысли на лице, вскоре посыпались ответы:

– Снег зимой, сколько не убираем, все равно выпадает новый!

– Вода в реке!

– Извне ничего туда не поступает – ни снег с неба не падает, ни вода с истоков не приносится течением. Ответ на загадку вы все видели и знаете, что это такое, думайте …

Директор, видать, тоже раздумывал, но помалкивал.

– Знаю! – чуть не подпрыгнул паренек лет четырнадцати.

– Говори.

– Яма!

– Молодец, ты прав! Как тебя звать?

– Ипат я.

– Правильно Ипат ты отгадал. Надеюсь, что и остальные поняли, что, сколько из ямы землю не черпай, она будет становиться все больше. Тебя же, Ипат, я забираю к себе. Работа литографом физически не особо тяжелая, но требует определенных знаний и концентрации внимания. Будешь жить, кормиться у меня и получать хорошую зарплату, если захочешь, то останешься работать и после своего совершеннолетия.

Парень, довольно выпятив грудь, остальная ребятня бросала на него завистливые взгляды.

– Еще одна загадка. Что не вместится даже в самый большой котелок?

– Бык!

– Медведь!

– Все моря земли, – неожиданно услышал от директора.

– Гипотетически, котелок можно создать больше Земли и даже Солнца, не говоря уж о быках и прочих зверях. Верного ответа пока так и не прозвучало …

Минут через пять напряженных размышлений правильный ответ озвучила девчонка лет шестнадцати.

– Крышка от этого котелка.

– Молодец! А тебя как зовут?

– Полина, – девушка засмущалась.

– Полина, будешь у меня тоже работать, сила там особая не требуется, главное, чтобы руки были шустрые, да голова светлая.

Озвучил еще пару загадок, набрав себе в общей сложности четырех здешних воспитанников. Директор расстарался, за час все оформил по своей бюрократической части, за что заработал сто рублей ассигнациями, чем остался доволен. Собирались сироты в дорогу не долго, все их пожитки уместились в четырех котомках.

* * *

Не успел я в своем доме обустроить подростков, как неожиданно последовал вызов от самого министра Просвещения Голицына. Фельдъегерская карета прикатила к моему дому, курьер под расписку вручил конверт и был таков. Письмо содержало завуалированное приглашение, а по сути, приказ явиться к десяти утра по указанному адресу.

На следующий день, ближе к полудню удалось из министерской приёмной наконец-то переместиться в кабинет министра духовных дел и народного просвещения. За столом накрытым зелёным канцелярским сукном сидел, точнее говоря, величаво восседал Александр Николаевич Голицын – мужчина сорока пяти лет. Его лоб с обширной лысиной по краям окаймляли вьющиеся волосы. Так я и не понял, то ли он их завивает, то ли от природы имеет такую шевелюру а-ля пудель.

– Головин Иван Михайлович, насколько я понимаю? – говорил министр весьма характерным таким, слащавым до приторности голосом.

– Так точно, ваше сиятельство, – склонил голову.

– Присаживайтесь, сударь, – Голицын указал взглядом на кожаное кресло, при этом начал перебирать разложенные на столе книги.

Усевшись в кресло, я с интересом принялся рассматривать кабинет. Его окна выходили на Михайловский замок, стены были увешаны иконами и разнообразными изображениями Спасителя. А в глубине соседней комнаты-молельни светилась тёмно-красная лампада, и чувствовался доносящийся оттуда запах ладана.

Голицын вскоре нашёл то, что искал в своих книжных завалах, и продемонстрировал англоязычную книгу с моими сказками, весьма доброжелательно при этом сказал:

– Имел честь, государь мой, ознакомиться, так сказать, с вашими писательскими трудами. Очень-с любопытно, скажу я вам.

– Спасибо на добром слове, ваше сиятельство.

– Ну что вы так официально, – князь махнул рукой, – для вас я Александр Николаевич!