Декабристы. Перезагрузка (СИ)

– Александр Николаевич, мы русские американцы народ практичный, хотелось бы узнать причину вашего ко мне интереса? Зачем я здесь? – при последних словах обвёл помещение взглядом.

Голицын немного поёрзал на своём кресле, потом всё же спросил.

– Будьте так любезны Иван Михайлович, поясните мне, что именно вы намерены печатать в открытой вами типографии? – учтиво осведомился хозяин кабинета.

Бросил на князя хмурый взгляд и в свою очередь задал вопрос.

– Насколько я в курсе, в Российской империи, при благословенном правлении императора Александра Павловича, всякая цензура отменена?

– Видите ли, душа моя, Иван Михайлович, – князь жеманно сцепил над столом руки, обдумывая как бы получше ответить этому американцу и при этом не выставить в неприглядном свете своё ведомство. – Так-то оно так, но печатать, к примеру, революционные воззвания вольтерианцев вам не позволят-с, смею вас заверить ни в одной, даже самой демократической стране. Поэтому, мне хотелось бы знать, материалы какого, так сказать, свойства вы хотите печатать в своей типографии.

– Ну, что вы Александр Николаевич, никакой политики в моей газете и уж тем более в книгах нет, и не будет. Я ещё слишком мало времени пробыл в России, чтобы иметь какие-то свои собственные суждения по тому или иному общественно-политическому вопросу и уж тем более публиковать их, делая, таким образом, достоянием общественности. Издавать буду главным образом книги собственного сочинительства, а также газету или журнал, значительное печатное пространство которых будет посвящено различным головоломкам.

– Очень-с рад, государь мой, это слышать! А то, знаете ли, по душевной доброте нашего императора, в России развелась прорва нигилистов, масонов, карбонариев и прочих, прости Господи, писарчуков и вольнодумцев… Ведь, как известно, всякая власть от Бога! Истинный христианин просто по определению не может быть возмутителем супротив Богом установленной власти! – начал проповедовать Голицын.

Мне, конечно же, было, что возразить, но я благоразумно помалкивал, кивками головы подтверждая речь аристократа голубых кровей.

– И эти вольтерианцы сплели в училищах по всей стране демонские гнёзда, превращая учебные заведения в школы разврата! Уму непостижимо, сколько чистых православных душ там загублено этими тварями! – князь истово перекрестился на один из многочисленных ликов Иисуса. – Европейская дьявольская философия своими адскими учениями сталкивает не окрепших во Христе в Геенну Огненную! Науки им, кричат, подавай! А вот шиш им! Вся эта западная лжемудрость пропитывает слабые, греховные людские телеса, зашоривая в человеке всё духовное, а значит истинное! И не в обиду вам, Иван Михайлович, но скажите мне, пожалуйста, зачем все эти книги? Ведь всё, что надо человеку для праведной жизни уже давно написано учениками Иисуса и святыми старцами. И ими же сказано «буква мертвит, а дух животворит». Было бы это в моей воле, то я бы все книги сжёг! – грозно потрясая кулаком, князь закончил свою обличительную речь.

Этот «кадр» на своём министерском посту активно скатывал российское образование в болото мракобесия, провозгласив «благочестие» основанием истинного просвещения. И под этим вот «соусом», посредством Магницкого и Рунича, ревностно проводил курс на клерикализацию образования. Вскоре множество профессоров будут уволены за недостаточную набожность, а Магницкий и вовсе потребует закрыть подопечный ему Казанский университет.

Помимо вышеперечисленных «заслуг» на ниве служения Отечеству этот отпрыск рода Голицыных вдобавок ко всем прочим «достоинствам» являлся ещё, в прямом и переносном смысле, знатным гомосексуалистом. Предыдущий император Павел выслал этого деятеля из страны, но новый царь благоволил Голицыну. Сошлись они с Александром, по всей видимости, на религиозно-мистической почве. Несмотря на то, что историю религии Голицын знал поверхностно, исповедуя пиетизм с примесью православных догматов, разнообразных еретических и сектантских учений, но он с лёгкостью брался разъяснять императору самые сложные богословские вопросы. А самого министра «просвещали» «пророки» и «пророчицы» вроде хлыстовки Татариновой и прочие многочисленные старатели при церквях занимающиеся поиском «излияний Святого Духа», исцелением увечных, бесноватых и самоистязанием в мистических экстазах.

– Засим, будем считать, что с протокольной частью вашего визита мы покончили, – князь посмотрел мне в глаза, я пожал плечами, дескать, хозяин – барин, – а посему, хотелось бы услышать от вас что-нибудь увлекательное о жизни в САСШ.

Зная о достаточно экстравагантных интересах российского министра, значительную часть своего рассказа о жизни в Америке я посвятил американским сектам, ковбоям Дикого Запада, индейским шаманам, попугал и одновременно сильно заинтриговал князя байками о гаитянских зомби – Вуду. В общем, в лице Голицына, как говорится, нашёл благодарного слушателя, проявляющего искренний интерес и живое участие в разговоре.