Декабристы рассказывают...

Где-то в морях плавает Николай Бестужев, заканчивают лицей Пущин, Кюхельбекер, в глуши Воронежской губернии завершает военную службу и выходит в отставку (1818 г.) Рылеев, в гвардии — Муравьевы, Муравьевы-Апостолы, Пестель, Трубецкой, Якушкин.

АЛЕКСАНДР БЕСТУЖЕВ — О РОССИИ ПОСЛЕ 1812 ГОДА

«…Войска Наполеона, как саранча, оставили за собой надолго семена разрушения. Многие губернии обнищали, и правительство медлительными мерами или скудным пособием дало им вовсе погибнуть. Дожди и засухи голодили другие края. Устройство непрочных дорог занимало руки трети России, а хлеб гнил на корню. Злоупотребления исправников стали заметнее обедневшим крестьянам, а угнетения дворян чувствительнее, потому что они стали понимать права людей. Запрещенье винокурения отняло во многих губерниях все средства к сбыту семян, а размножение питейных домов испортило нравственность и разорило крестьянский быт. Поселения парализовали не только умы, но и все промыслы тех мест, где устроились, и навели ужас на остальные. Частые переходы полков безмерно тяготили напутных жителей; редкость денег привела крестьян в неоплатные недоимки, одним словом — все они вздыхали о прежних годах, все роптали на настоящее, все жаждали лучшего до того, что пустой слух, будто даются места на Аму-Дарье, влек тысячи жителей Украины, — куда? не знали сами. Целые селения снимались и бродили наугад, и многочисленные возмущения барщин ознаменовали три последние года царствования Александра…

Солдаты роптали на истому ученьями, чисткою, караулами; офицеры — на скудость жалованья и непомерную строгость. Матросы — на черную работу, удвоенную по злоупотреблению, морские офицеры — на бездействие. Люди с дарованиями жаловались, что им заграждают дорогу по службе, требуя лишь безмолвной покорности; ученые — на то, что им не дают учить, молодежь — на препятствия в учении. Словом, во всех углах виделись недовольные лица, на улицах пожимали плечами, везде шептались — все говорили: к чему это приведет? Все элементы были в брожении. Одно лишь правительство беззаботно дремало над волканом; одни судебные места блаженствовали, ибо только для них Россия была обетованною землею. Лихоимство их взошло до неслыханной степени бесстыдства… В казне, в судах, в комиссариатах, у губернаторов, у генерал-губернаторов, везде, где замешался интерес, кто мог, тот грабил, кто не смел, тот крал. Везде честные люди страдали, а ябедники и плуты радовались…»

«ОДНУ РОССИЮ В МИРЕ ВИДЯ…»

Во время следствия над декабристами Петр Каховский заметил: «Мы не составлялись в обществе, но совершенно готовые в него лишь соединялись. Начало и корень общества должно искать в духе времени и положении, в котором мы находимся. Смело говорю, что из тысячи молодых людей не найдется ста человек, которые бы не пылали страстью к свободе».

Назрели задачи, требовавшие разрешения. Выросли люди, способные их решать. Неминуемо должна была возникнуть организация, объединяющая этих людей.

Многие молодые офицеры создают товарищеские объединения, так называемые артели — традиционное дело, особенно в гвардейском полку. Но если в основе старой артели лежал прежде всего хозяйственный расчет, теперь — идейная общность. Участник артели И. Якушкин отмечал, что до войны семеновские офицеры в свободное время «или играли в карты, без зазрения совести надувая друг друга, или пили и кутили напропалую», теперь же «после обеда одни играли в шахматы, другие читали громко иностранные газеты и следили за происшествиями в Европе, — такое времяпрепровождение было решительно нововведение».