Декабристы рассказывают...

Странная картина! Два великие народа, давно падших в презрительное ничтожество, в одно время восстают из праха — и, возобновленные, являются на политическом поприще мира. Первый шаг Александра Ипсиланти прекрасен и блистателен. Он счастливо начал — отныне и мертвый или победитель принадлежит истории — 28 лет, оторванная рука, цель великодушная! — завидная участь».

ИЗ X ГЛАВЫ «ЕВГЕНИЯ ОНЕГИНА»

Тряслися грозно Пиренеи,
Волкан Неаполя пылал,
Безрукий князь друзьям Мореи
Из Кишинева уж мигал.

ИЗ ПОКАЗАНИЙ ПАВЛА ПЕСТЕЛЯ

«Происшествия 1812, 13, 14 и 15 годов, равно как предшествовавших и последовавших времен, показали столько престолов низверженных, столько других постановленных, столько царств уничтоженных, столько новых учрежденных, столько царей изгнанных, столько возвратившихся или призванных и столько опять изгнанных, столько революций совершенных, столько переворотов произведенных, что все сии происшествия ознакомили умы с революциями, с возможностями и удобностями оные производить. К тому же имеет каждый век свою отличительную черту. Нынешний ознаменовывается революционными мыслями. От одного конца Европы до другого видно везде одно и то же, от Португалии до России, не исключая ни единого государства, даже Англии и Турции, сих двух противоположностей. То же самое зрелище представляет и вся Америка. Дух преобразования заставляет, так сказать, везде умы клокотать.

Вот причины, полагаю я, которые породили революционные мысли и правила и укоренили оные в умах Что же касается до распространения духа преобразования по государству, то нельзя приписать сие нашему обществу, ибо оно слишком еще было малочисленно, дабы какое-нибудь иметь на сей счет общее влияние, но приписать должно, полагаю я, ежели мысли сии точно распространились, общим причинам, вышеизложенным и действовавшим на прочие умы точно так же, как и на умы членов общества. Может быть, что к тому содействовал также и дух неудовольствия совершенно независимо от тайного общества».

Прекрасное время надежд! Сотрясается весь мир Из-за океана доходят известия о победоносных революциях в Латинской Америке. Евгений Оболенский скажет на следствии, что на его образ мыслей сильно влияло «наблюдение происшествий, ознаменовавших последние годы почти все страны мира (исключая Африки) революциями различного рода».

Впрочем, весна эта была недолгой. Испанские, неаполитанские, португальские правители обращаются к «Священному союзу», к главным европейским державам На конгрессах 1820–1822 годов решен вопрос об интервенции великих держав в восставшие страны. Конституционные клятвы королей оказываются злым обманом

Но те в Неаполе шалят,
А та едва ли там воскреснет…
Народы тишины хотят,
 И долго их ярем не треснет.

Это написано Пушкиным весной 1821 года: в Неаполе конституция («та») погибает, хотя «те» (карбонарии) еще шалят. Мелькнуло сомнение — не желают ли народы тишины вместо свободы? — но тут же отступило перед оптимистической уверенностью: решительные действия лучше тихого смирения:

Ужель надежды луч исчез?
Но нет, мы счастьем насладимся,
Кровавой чаши причастимся —
И я скажу: Христос воскрес.

Еще немного времени — и среди восставших греков разгораются смуты и междоусобицы, в Испании Риэго выдан крестьянами и казнен.

ИЗ ЗАПИСОК НИКОЛАЯ БАСАРГИНА