Декабристы рассказывают...

«После смотра был обед в лагере генерала Рудзевича. Когда сели за стол, накрытый полукругом, середину коего занимал государь, то он, получив перед самым выходом к столу с фельдъегерем письмо от Шатобриана, бывшего тогда французским министром иностранных дел, сказал, обращаясь к сидевшим около него генералам: «Господа, поздравляю вас Риэго схвачен» Все отвечали молчанием и потупили глаза, один только NN воскликнул: «Какая счастливая новость, государь!» Эта выходка так была неуместна и так не согласовалась с прежней его репутацией, что ответом этим он много тогда потерял в общем мнении. И в самом деле, зная, какая участь ожидала бедного Риэго, жестоко было радоваться этому известию».

ИЗ ПОКАЗАНИЙ ПАВЛА ПЕСТЕЛЯ

«Происшествия в Неаполе, Гишпании и Португалии имели тогда большое на меня влияние. Я в них находил по моим понятиям неоспоримые доказательства в непрочности монархических конституций и полные достаточные причины к недоверчивости к истинному согласию монархов на конституции, ими принимаемые. Сии последние соображения укрепили меня весьма сильно в республиканском и революционном образе мыслей…

Я сделался в душе республиканец и ни в чем не видел большего благоденствия и высшего блаженства для России, как в республиканском правлении Когда с прочими членами, разделяющими мой образ мыслей, рассуждал я о сем предмете, то представлял себе живую картину всего счастия, коим бы Россия по нашим понятиям тогда пользовалась, входили мы в такое восхищение и, сказать можно, восторг, что я и прочие готовы были не только согласиться, но и предложить все то, что содействовать бы могло к полному введению и совершенному укреплению и утверждению сего порядка вещей…

В начале 1820 года было назначено здесь, в Петербурге, собрание Коренной думы Союза благоденствия. Так называлось собрание всех наличных в Петербурге коренных членов Союза. Сия Коренная дума по правилам Зеленой Книги имела законодательную власть Союза. Коренными членами назывались те члены, которые присутствовали при учреждении Союза благоденствия и первоначально в оный вступили Председателем Союза был тогда граф Толстой, а блюстителем князь Долгоруков Присутствовали в то время в Коренной думе сверх председателя и блюстителя еще Тургенев, Лунин, Глинка, Иван Шипов, Сергей. Матвей и Никита Муравьевы и я, да еще некоторые другие, о коих не упомню.

Князь Долгоруков, по открытии заседания, которое происходило на квартире у полковника Глинки, предложил Думе просить меня изложить все выгоды и все невыгоды как монархического, так и республиканского правлений, с тем чтобы потом каждый член объявлял свои суждения и свои мнения. Сие так и было сделано. Наконец после долгих разговоров было прение заключено и объявлено, что голоса собираться будут таким образом, чтобы каждый член говорил, чего он желает: монарха или президента; а подробности будут со временем определены. Каждый при сем объявлял причины своего выбора, а когда дело дошло до Тургенева, тогда он сказал по-французски: Le président sans phrases, то есть: президент, без дальних толков. В заключение приняли все единогласно республиканское правление. Во время прений один Глинка говорил в пользу монархического правления, предлагая императрицу Елизавету Алексеевну».

Сквозь сдержанные и точные показания Пестеля прорываются воспоминания о былых надеждах, восторгах, ожиданиях.

Впервые в русской, истории целью движения была объявлена республика.

Решение важное, чрезвычайно смелое. Но характерно, что за него проголосовали и дерзкие и нерешительные и именно потому, что пока это только общее рассуждение: «лучше бы иметь республику», «конечная цель — республика» (но это может произойти через 20–50 лет!). Как известно, юному Александру I его учителя доказывали преимущество монархического устройства, Александр же с жаром защищал республиканское…