Декаданс

– Нет такого «тихого» душевнобольного, который никогда не может стать «буйным». У него своя бредовая в медицинском смысле реальность, в которой он ощущает себя так же комфортно, как мы с вами – в нашей реальности, и там действуют свои правила. Тут даже опытный психиатр может просчитаться и пострадать. Мотивы того, что сделал этот парень, мы не поймем никогда, да и не поможет это уже. В тюрьму он, конечно, не пойдет, но психушка на всю жизнь обеспечена: уж Жарицкие за дочку и зятя постараются.

Как впоследствии узнала Полина, дело обстояло несколько сложнее: хоть Инга и была пострадавшей, ей могла грозить ответственность за преступную халатность в отношении заведомо недееспособных людей. Но по-видимому, семья подключила все возможные связи и претензии к ней были сняты. Зато родители Алика, чуть придя в себя от горя, порвали с ними все отношения, заявив, что в гибели сына виновата только невестка. Деньги, потраченные на лечение отца и щедрые подарки, они обещали вернуть поэтапно. Полина лишь мельком посмела взглянуть на чету Кузнецовых во время похорон: это были две серые, иссушенные страшным горем тени.

Сама Инга не слишком много времени провела в больнице: она отделалась несколькими сильными ушибами и сотрясением мозга. К похоронам мужа ей удалось более-менее восстановиться.

Гораздо хуже были дела у Кати. Обломки рамы и разбитое стекло рассекли ей лицо в нескольких местах, и хотя главные мышцы и нервы не были повреждены, девушке все же предстояла серьезная пластическая операция. Услуги хирурга и комфортную палату оплатили Жарицкие, но в остальном о Кате заботилась Полина – шок стал не менее серьезной травмой для этой цветущей хохотушки, чем порезы. Парень, с которым она на тот момент встречалась, моментально бросил ее, когда стало известно об операции. Поэтому Катя замкнулась в себе и либо спала под действием мощных препаратов, либо смотрела в одну точку. Как ни странно, она немного оживала только в присутствии Полины, будто пережитый ужас сплотил их.

В больницу Полина ездила с Игорем. Беспокоить Катю он не хотел, понимая ее состояние, и ждал Полину внизу, но все же она очень ценила его участие. После больницы они заходили в кафе выпить чаю и успокоить нервы, подолгу разговаривали, но уже исключительно как друзья, соединенные общей бедой. Тем сильнее удивилась Полина, когда в один из таких дней Игорь вдруг сказал ей:

– Слушай, Поля, ты наверняка понимаешь, что я по-прежнему люблю тебя. А тебе со мной, насколько я вижу, как-то… легче, что ли. Да, это не то, что я испытываю к тебе и хотел бы получить в ответ, но с другой стороны, что гнаться за совершенством? Ты добрая, верная, мудрая – по-настоящему, а не по-бабски мудрая девушка, ты способна на поступки, ты не предашь, не подведешь. И я тебя не подведу, поверь мне, я изменился.

– К чему ты клонишь? – спросила Полина.

– Замуж за меня выходи, вот к чему, – ответил Игорь, печально улыбнувшись, – Я, конечно, мечтал сказать это при других обстоятельствах и при живом друге, но раз так вышло… Жизнь-то должна продолжаться, Поля. Я тебя не тороплю, понимаю, что надо соблюсти все приличия, но буду очень ждать твоего решения.

Полина опустила глаза и некоторое время молчала. Потом она сжала руку Игоря и с усилием проговорила:

– Игорь, все не так просто. То, что ты сказал, верно, и я рада, что ты трезво смотришь на вещи, но тебе еще не все известно. Я даже родителям этого пока не говорила…

– О чем ты? – спросил Игорь.

– После того случая… ну, я не знаю, стоит ли грузить тебя анатомическими подробностями, но в общем, последствия внематочной беременности оказались тяжелыми. Кое-что мне вовсе вырезали, а то, что осталось, плохо функционирует, другими словами – у меня вряд ли когда-либо еще будут дети. А ты, как мне помнится, говорил, что тебе нужна полноценная семья, продолжение рода. Так что ты должен знать, что я не смогу осуществить твои мечты, а значит, у нас скорее всего ничего не получится.

– Да почему? – нахмурился Игорь.

– Потому что романтическая любовь со временем проходит, а здравый расчет и законы жизни остаются навсегда. Ты все равно захочешь завести детей, которых я не способна тебе дать. Значит, ты уйдешь к другой, а я останусь одна. Ну и подумай сам, Игорь: зачем мне такая боль, вдобавок ко всему, что было? Уж лучше подстраховаться.

Игорь долгое время смотрел в окно, по которому стекали капли надоедливого осеннего дождя, и наконец заговорил:

– Как ты все распланировала, Поля… А что все может быть иначе – такая мысль тебе в голову не приходит? Ну откуда ты можешь знать, как я поступлю в далеком будущем? Я и сам этого не знаю! Но одно я знаю точно: я люблю тебя такую, какая ты есть, я готов тебе помочь, или жить без детей. Да, Поля, это тоже не приговор, это можно пережить! Было бы желание, вот что! Поэтому я и подозреваю, что дело совсем не в этом.

– А в чем же тогда?

– Ты все еще его не забыла, – горько ответил молодой мужчина.