Декалог 3: Последствия

— Да. Вы же знаете, я оставил его для использования только в случае крайней необходимости. Впрочем, я как раз освободился от одного дела, так что был рад навестить старушку Землю, — Доктор повернулся и посмотрел в окно. — А! Нью-Йорк! Я не побываю здесь уже несколько лет назад.

Не успел Летбридж-Стюарт ничего сказать, как Фонтэйн не выдержал:

— Что, чёрт возьми, тут происходит? Кто это такой?

Пропал воспитанный и сдержанный Стивен Фонтэйн, спокойно рассказывавший бригадиру о возмущении общественности и неслыханных растратах Доктора. На его месте был человек, чей мир резко пошатнулся; человек, который отчаянно пытался восстановить равновесие. Летбридж-Стюарту было знакомо это выражение лица: у него самого оно было таким, когда он только начинал сотрудничать с повелителем времени.

— Мистер Фонтэйн, Это Доктор, неоплачиваемый научный консультант UNIT. Доктор, это Стивен Джозеф Фонтэйн III, американский юрисконсульт UNIT.

— А, представитель профессиональных законников, — сказал Доктор, кивнув. — Это объясняет роскошный кабинет, книги на полке, и этот не очень удачный галстук. Как бы там ни было, бригадир, что такое стряслось, что вы меня вызвали?

Фонтэйн указал на Доктора и спросил:

— Это и есть ваш неоплачиваемый научный консультант?

Бросив на Фонтэйна предостерегающий взгляд, бригадир сказал:

— Позвольте объяснить, Доктор. Видите ли, было созвано слушание по поводу финансовых расходов британского подразделения UNIT. Боюсь, над нами нависла угроза расформирования из-за огромных счетов, к которым занимающийся финансами комитет очень неравнодушен. До результатов слушания оборудование подразделения реквизировано, и военные ждут решения своей судьбы.

— Слушание о финансах? Бригадир, вы что, пытаетесь мне сказать, что устройство вызова, которое я вам дал с чрезвычайной неохотой, которое необходимо было использовать лишь в случае угрозы всему миру, было использовано для того, чтобы я пролетел через полгалактики ради каких-то слушаний?

— Доктор, я не это пытаюсь сказать.

Доктор нахмурился:

— Не это?

— Я не включал устройство вызова. Никто не включал — оно в числе оборудования, которое было реквизировано. Тем не менее, ваше прибытие — большая удача. Нам нужно, чтобы вы выступили сегодня во второй половине дня перед комитетом.

Фонтэйн, к которому, наконец, вернулась часть его самообладания, возразил:

— Простите, бригадир, но этот джентльмен выступать не будет.

— Вынужден согласиться с мистером Фонтэйном, бригадир. У меня есть более интересные способы потратить время, чем трепать языком перед бюрократами.

Бригадир стиснул зубы. Это был не первый раз, когда ему нужно было осадить этого повелителя времени, и вряд ли последний.

— Доктор, основной причиной того, что это слушание вообще созвали, являются несколько необычные статьи расходов, появившиеся благодаря неоплачиваемому научному сотруднику британского подразделения, и большинство из которых были для посторонних абсурдны, непостижимы, и необъяснимы.

— Необъяснимы? — Доктор стоял лицом-к-лицу с бригадиром. — Бригадир, всё, что я запрашивал, было важно, нет, даже критически важно для моих исследований!

— Как бы там ни было, Доктор, вы единственный, кто может обосновать эти расходы. И если вы этого не сделаете, то весьма возможно, что британское подразделение сочтут затратным и распустят.

Фонтэйн перебил его:

— Бригадир, я не могу допустить появление этого… этого… клоуна перед комитетом!

Понимая, что снова потерял самоконтроль, Фонтэйн сделал глубокий вдох и продолжил более спокойным тоном:

— Даже если он и сможет объяснить эти расходы, комитет не воспримет его всерьёз. Вы только послушайте его! Он только что спокойно заявил, что он из другой галактики.

— Из этой, вообще-то, — сказал Доктор и повернулся к Летбридж-Стюарту. — Хорошо, бригадир, раз вы так настаиваете, я выступлю перед этим комитетом. Во сколько слушание?

— В 16:00 в здании ООН.

— А сейчас который час?

— Примерно 09:50.

— Отлично. Встретимся там, — Доктор прошёл двери и открыл её.

— Подождите секундочку, пожалуйста! — умолял Фонтэйн.

Доктор остановился на пороге и обернулся в сторону юрисконсульта:

— Что-то не так, мистер Фонтэйн?

— Если вы будете выступать, нам нужно поработать над вашими показаниями, проверить документальные подтверждения, посмотреть, что мы можем…

— Да, да, да, да, да. Я уверен, что есть тысячи вещей, которые мы можем сделать для оправдания вашей несомненно заоблачной зарплаты, однако необходимости в этом нет. Комитет задаст вопросы о запрошенном мною оборудовании, я отвечу на их вопросы, и на этом всё. Просто, хм? — и Доктор широко улыбнулся.

— Всё не так просто. Вы хоть представляете себе все юридические сложности?

Доктор шагнул за дверь:

— О, я их очень хорошо представляю, мистер Фонтэйн. Просто я решил не обращать на них внимание. А теперь, простите, но раз уж я в Нью-Йорке, то схожу посмотрю достопримечательности. Я не бывал в Музее Искусств Метрополитен уже… через пятьдесят лет.

Фонтэйн стоял с отвисшей челюстью, а затем крикнул Доктору вслед:

— А эта чёртова телефонная будка так и будет стоять у меня в кабинете?

* * *