Декамерон 2 (СИ)

Снаружи донёсся рокот полутысячи глоток. Нечисть кинулась к стенам первого яруса, приободрённая присутствием Бегемота. Возможно, именно он вёл эту орду.

Бойцы по обе стороны от злосчастной троицы продолжали стрелять по скопищу заражённых. Наивно полагали, что так они изменят хоть что-то.

Людоед резко вытянулся, возвышаясь над Марко.

Его лапы белее снега вцепились в предплечья жертвы. Сверху на лицо бородача капала мутная слюна. Вязкая жижа просачивалась в раскрытые поры на щеках.

За долю секунды Воину Хоругви стало ясно, что Альдред и Рокко ему не помощники.

Морщась, бородач потянулся за фальшионом, ненароком подставляя оголённый участок шеи. Этого людоед и ждал.

Гуль рванул вперёд, отчего Марко испуганно дёрнулся. В конечном счёте подгнившие желтые зубы сомкнулись на краю нижней челюсти жертвы. Брызнула красная кровь. Рыцарь завопил, умоляя товарища с инквизитором:

— Снимите! Снимите его с меня!..

Рокко по-прежнему стоял столбом, пытаясь понять, как ему быть: и так ведь было ясно, что его товарищ умрёт раньше, чем солнца свет прольётся на Саргузы.

Первым в себя пришёл ренегат.

Альдред подался вперёд, вынимая наружу Прощальную Розу. Его телодвижения краем глаза заметил упырь. Он, кряхтя, отцепился от Марко и взглянул на дезертира.

Беснуясь, гуль хотел было броситься на Флэя, но только подставил свою морду под рубящий удар. Морду людоеда раскроило на две половинки. Клинок застрял в нижней челюсти заражённого. Дезертир пнул упыря в грудь, высвобождая бастард.

Обмякший бледный труп скорчился под разбитым окном в осколках, лишённый второй жизни. Держась за кровоточащую скулу, Марко в ужасе отполз к колонне.

Бородач тяжело дышал, смотря на убитого гуля глазами по пять сольдо.

Понимал же, что его смерть близится, но отрицал очевидное до последнего. Только вот его товарищ спешил напомнить горькую данность. В руках рыцаря показался топорик.

Рокко обогнул Альдреда и пошёл к Марко.

— Нет, стой, братец, не надо! Рокко! — умолял бородач, выставив перед собой беспомощно руку.

— Три минуты, Марко, — строго напоминал ему брат по оружию, цедя сквозь зубы.

Ему не хотелось брать такой грех на душу. И всё же рыцарь был рад, что это не его покусали заражённые.

— Так долго я не могу ждать…

Ренегат и не подумал останавливать Рокко. И дело было даже не в том, как непочтительно себя повёл бедолага. Дезертир попросту пытался понять, чего ждать уже ему, если он примерит на себя роль кого-то из этих двоих.

— Приятель, ты же знаешь правила…

Рокко оставался неумолим, возвышаясь над Марко, будто гора.

— Ублюдок! — провопил тот.

Ему казалось, что всё происходящее — просто страшный сон, не более того. Здравый смысл подсказывал: увы, это реальность.

Слёзы выступили у краешков его глаз. Лимфоузлы на шее уже начали чернеть.

Протянутая рука потянулась к фальшиону. Бородач не хотел лишаться даже тех двух жалких минут, что ему отводилось в сознании. Пальцы вот-вот коснулись рукоятки клинка. Но тут же рука опустилась.

Брат по оружию вбил топор в лоб Марко. Из пролома в черепе, огибая грязно-серую сталь, поднималась кровь.

Рокко выдернул оружие из головы бородача. Тяжело дыша, проронил замогильным голосом призрака:

— Без обид.

Альдред хотел было обратиться к моложавому рыцарю. Пока не слишком поздно.

Как вдруг под ними загулял пол…

Глава 20. Жатва

День четвёртый, раннее утро

Толчок неимоверной силы. Словно в Саргузах, спустя тысячи лет, затеялось опять землетрясение. По крайней мере, вулкан не пробудился.

Одного из рыцарей удар застал врасплох. Стоял он по правую сторону от Рокко и Альдреда. Бедолага выпал из окна с криком. И был тут же поглощён ордой упырей.

Скопище заражённых забурлило, словно вода в котле.

В мгновение ока его растащили на части, подбрасывая вверх кости да несъедобные ошмётки кишечника.

Дело рук Бегемота. Юстициар в кои-то веки доковылял до стены. Молот приподнялся над землей и понёсся ему за спину. Громила выгнул с хрустом позвоночник. Вложив недюжинную силу в замах, на выдохе опустил оружие на каменную кладку.

Миг перевернул в церкви всё с ног на голову. Треть секунды — пошли трещины. Ещё треть — заклубилась пыль. Наконец, камень раскололо. Во все стороны полетел дроблёный мрамор. Раздался небывалый грохот. Своды затряслись.

Юстициару хватило одного удара, чтобы образовалась пробоина. Куски камня поломали одного из рыцарей. Тот ненароком оказался под шквалом и превратился в месиво, напоминавшее тряпичную куклу, изодранную в собачьих зубах. Державшиеся поблизости разбежались в разные стороны, как тараканы, в панике.

Они понимали: это конец. И хуже всего то, что столь безрадостный финал для них оказался неотвратим.

Ангел Бога Смерти расправил плечи, выпирая грудь колесом. Шумно выдохнул, источая трескучую, бездумную ярость ненасытного зверя. Впрочем, идти в авангарде Торквемада и не думал.

Его стали огибать гули, просачиваясь внутрь церкви Первых Уверовавших.

На нижнем ярусе поднялась какофония нещадной расправы.