Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)

– Спасибо, – безразлично ответила я, возвращаясь к работе. Я не могла сосредоточиться, мысли соскальзывали к Изабелле, день тянулся медленно. Прошло три долгих года с тех пор, как я видела ее красивое личико, но моя любовь к ней было все так же сильна. Я постоянно думала о ней, ежедневно я видела напоминания. Каждый смеющийся ребенок вызывал у меня улыбку, я вспоминала беззаботную невинность Изабеллы. Некоторым маленьким девочкам, чьи мамы подпадали под нашу программу, я делала куклы из кукурузы, и их искренняя радость возвращала меня к тем мгновениям в Финиксе, к чистому интересу Изабеллы. Сердце болело каждый раз, когда я наблюдала за собственными детьми, как они завтракают, или спят под своими одеялами с обнимку с медвежатами, и думала, позволяют ли ей такие малые радости.

В тот полдень я была так погружена в себя, что почти забыла о конверте, заметив его только в конце рабочего дня. Я схватила его и засунула в карман, направляясь домой. Я опоздала, мальчики вернулись из школы раньше меня, Джаспер с Эмметом играли во дворе в футбол с соседом по имени Джейми. Он казался хорошим ребенком и повсюду следовал за Эмметтом, часто раздражая моего сына. Я повторяла ему, что не нужно издеваться над людьми, он должен проявить понимание.

– Привет, золотце, – сказала я, заходя на кухню, где за столом сидел Эдвард и делал домашнюю работу. – Хочешь пойти на улицу и поиграть с братьями?

– С Джейме? – пробормотал он. – Ни за что.

– Это не очень хорошо, – сказала я, взъерошивая его волосы. Он застонал и отстранился от меня, сдвигая стул.

– Ага, он не хороший, – ответил он, – он настоящий придурок.

– Эдвард, – прикрикнула я. – Не обзывай людей.

– Он часто меня обзывает, – захныкал он. – Вчера он назвал меня femminuccia, мам. Я не маменькин сынок.

– Конечно нет, – сказала я. – Разве имеет значение, что он говорит? Палки и камни могу разбить твои кости (1), но…

– Знаю, мам, – раздраженно оборвал он меня. – Его слова меня не тронут. Но он все равно большой придурок.

Я замолчала, разглядывая его, на его лице застыла раздраженная гримаса, он смотрел в книгу и ерошил волосы. У него была привычка накручивать себя, он слишком переживал, в порядке ли все вокруг, чтобы расслабиться. Привередливый, как называл его Карлайл… всюду ищущий совершенства. Иногда он забывал, что еще ребенок, что ему не нужно взваливать на себя всю тяжесть мира.

Пока Эдвард работал над домашним заданием, я сделала ему вишневую колу и начала готовить обед, он рассказывал мне о школе. Иногда он задавал мне вопросы, но с меня мало пользы, поэтому я советовала ему обратиться к отцу, когда тот вернется домой. Он ворчал на мой ответ, говоря, что так и сделает, но я знала, что нет. Эдвард никогда не просил у Карлайла помощи, он всегда шел ко мне или делал все сам. Не знаю точно, почему, но подозревала, что сын просто боится отца. Мы не акцентировали на этом внимание, но и не старались скрыть жизнь Карлайла от детей, поэтому всегда оставалась возможность, что Эдвард поймет, частью чего является его отец. Я боялась, что однажды дети начнут задавать вопросы, я до сих пор не понимала, как справиться с ситуацией. Что они почувствуют, когда узнают, что я была рабыней? Это изменит их отношение ко мне или к отцу? Я никогда не желала своим детям познать тот мир, я хотела удержать их подальше от мафии, но я не могу укрыть их от всей жестокости. Даже если мы с Карлайлом откроем перед ними другую жизнь, дадим им возможности, их имена никогда не дадут скрыться от мира организованной преступности.

Вечер прошел быстро, Карлайл не приехал на ужин и не позвонил. Я уложила мальчиков в кроватки около девяти, а потом вернулась вниз. Я налила себе бокал вина и взяла со стула в кухне свое пальто, из кармана выпала вещь. Я наклонилась, чтобы подобрать ее и тут до меня дошло, что это письмо из центра. Я пошла в гостиную и присела на диван, подбирая под себя ноги и отрывая уголок конверта. Внутри была записка и я достала ее, раскрывая. Писали явно в спешке, некоторые слова просто зачеркивали.

«Я сделала немало ошибок, но я должна исправить их, пока не стало поздно. Я знаю, что ты интересуешься рабами из Финикса, но ты должна ОСТАНОВИТЬСЯ!!! Стефан Волков опасный человек и ты бы не хотела, чтобы он обратил на тебя еще больше внимания! Я бы хотела сказать тебе больше, но он убьет меня, если прочитает это письмо. Пожалуйста, прекрати, ради ВСЕХ нас! (2)»

Я перечитала текст несколько раз, сердце бешено подпрыгивало в груди, пока я изучала слова. Я с трудом вспомнила, как слышала прежде имя Стефана Волкова, но неизвестно где, я так отчаянно пыталась понять это сообщение, что даже не услышала, как хлопнула парадная дверь и раздались шаги.

– Элизабет? – послышался голос мужа, он застал меня врасплох. Я подскочила и в панике оглянулась, он стоял в дверном проеме, на лице было серьезное выражение. – Что это?