Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)

– Когда я смотрела фильмы ужасов, мне всегда было интересно, каково это – когда пришельцы овладевают чужим телом, – сказала Изабелла. – Ну знаете, как «Вторжение похитителей тел».

Розали засмеялась.

– Ну, это не совсем так, но похоже, – ответила она. – Приятно, однако, чувствовать толчки ребенка.

– А ты хочешь детей, Изабелла? – спросила Эсме.

(1) чуть меньше 41кг

ДН. Глава 78. Часть 4:

Я замер, застигнутый врасплох, и, когда я не ответил, она испытующе посмотрела на меня.

– Это ничего, если она была, ну… ты понимаешь… Я хочу сказать, что мы ведь не были вместе, так что это нормально, – она запнулась и замолчала, поморщившись от своих же слов.

Ее реакция дала мне понять, что она лжет, и что для нее это ни фига не нормально. Я вспомнил, что испытывал сам, когда переживал из-за того, с кем она встречается, спит ли с другими мужчинами… И даже мысль о другом парне, 'когда-либо' прикоснувшемся к ней заставляла мою кровь закипеть от злости. Я сжал руки в кулаки, пытаясь изгнать этот долбаный образ из своего разума, и, заметив мою враждебную позу, Изабелла замерла. Она смотрела на меня широко открытыми глазами и снова начала, заикаясь, говорить мне, чтобы я забыл об ее вопросе, потому что ей нет никакого дела до того, с кем я был все это время.

– Я не был ни с кем, Белла, – сказал я, прервав ее и мотнув головой.

Смущение скользнуло по ее лицу, и я застонал, не желая, б…ь, никогда рассказывать ей о всем том дерьме, что натворил в ее отсутствие. Я не винил ее за то, что она подумала о наличии в моей жизни другой женщины, особенно если учесть, каким я был до нашей встречи. Кто бы мог, на хер, поверить, что Эдвард Каллен 'намеренно' обрек себя на воздержание?

– Молли не человек, так называют первосортный порошок экстази.

– Молли – это наркотик?

– Да. Я сорвался и на какое-то время подсел на него, потому что отчаянно хочет снова почувствовать себя хорошо. Это могло убить меня… Нет, б…ь, это почти убило меня, и я бы точно был сейчас мертв, если бы Алек не вмешался.

– Он вытащил тебя из этого?

– Да. Ну, вообще-то, нет, на самом деле, это ты вытащила меня из этого. Он вынудил меня прослушать оставленное тобой для меня сообщение, где ты рассказываешь о поступлении в школу и прочем дерьме, а потом сказал, что ты приспосабливаешься к новой жизни, а я – неудачник и не достоин тебя, потому что не сделал то же самое, – замолчав, я покачал головой. – Ну, он использовал не конкретно эти слова, но имел в виду именно это.

Она смотрела на меня распахнутыми в ужасе глазами, и меня беспокоил ее ответ.

– И это сработало? – спросила она с любопытством.

– Что сработало? – переспросил я в замешательстве. – Я же сказал тебе, что соскочил.

– Нет, я имею в виду Молли, – пояснила она. – Она дала тебе возможность почувствовать себя лучше?

Я вздохнул, отведя от нее взгляд и обдумывая ее вопрос. Оглянулся на ее картину, и в моей груди потеплело при мысли о ее значении.

– Да, дала на некоторое время, но это было не по-настоящему. Независимо от того, насколько чертовски мощный кайф я ловил, я не находил то счастье, которое искал. Ни разу я не почувствовал себя так хорошо, как в тот день в Порт-Анжелесе с тобой, а именно это ощущение я и хотел вернуть, – я остановился, взглянув на нее исподтишка. – Знаешь, это был лучший день и в моей жизни тоже.

– Теперь уже у меня повысится самооценка, – сказала она игриво.

Я ухмыльнулся.

– Не больше, чем моя, tesoro.

– Эдвард! – выдохнула она.

Я усмехнулся и, потянувшись к ней, заключил ее в объятия. Она смотрела на меня, и глаза сверкали переполнявшими ее эмоциями. Она обняла меня за талию, и я почувствовал, что сердце пустилось вскачь, с неистовством разгоняя кровь по венам, тело горело от ее прикосновений. Выражение ее лица изменилось, на нем появилась маска серьезности, а когда ее язык, скользнув по нижней губе, увлажнил ее, мое дыхание остановилось. Я робко наклонился чуть ближе, следя за ее реакцией, и ее глаза инстинктивно метнулись к моим губам. Я воспринял это как знак и отчаянно надеялся, что не испорчу все к чертям, если прильну губами к ее рту. Она стояла по-прежнему неподвижно, и я начал отстраняться, не желая ее подталкивать, но она схватила меня за голову, не позволив этого. Встала на цыпочки и прижалась губами к моим. Я застонал, когда мы углубили поцелуй, и притянул ее к себе еще крепче, так, что ее тело было максимально вжато в мое. Она застонала, ее руки обхватили меня за голову, а пальцы утонули в моих волосах.

Через некоторое время она разорвала поцелуй и, отстранившись от меня, жадно вдохнула, дыхание ее было прерывистым. Щеки горели, и она нервным движением закусила нижнюю губу, застенчиво глядя на меня. Я ухмыльнулся и, протянув руку, вытянул ее губу из захвата зубов. Наклонившись, я оставил на ее губах еще один быстрый, целомудренный поцелуй.

– Ничего себе, – сказала она тихо.

– Это точно, – ответил я.

Как только я поцеловал ее, мне захотелось большего, гормоны яростно бушевали внутри. Пытаясь остыть, я взглянул на часы и обнаружил, что уже больше семи часов вечера.