Декларация независимости или чувства без названия (ЛП, фанфик Сумерки)

– Что такое sole? – спросила она.

– Солнышко, – ответил я. – Или солнечный свет. Моя мама так называла меня, когда я был маленьким… она говорила, что я освещаю ее мир.

– Так мило, – сказала Челси, счастливо улыбаясь. – А как она называет тебя сейчас?

Я напрягся, не ожидая такого вопроса, и медленно покачал головой.

– Никак. Она… э-э… она больше не с нами. Она покинула нас, когда я был твоего возраста.

– Ты скучаешь по ней? – спросила она, с любопытством глядя на меня.

– Да, – ответил я, – каждый день.

– А я не скучаю по моей, – призналась Челси, качая головой. – Я ее не помню.

– Ну, я не знаю твою маму, но не думаю, что она была хорошим человеком, если оставила тебя, – сказал я.

Челси улыбнулась, и я снова ее покрутил, мне нравилось видеть ее счастливой.

– Знаешь, у нас есть кое-что общее, солнышко. После того, как я потерял маму, Эсме присматривала за мной.

– Правда?

– Да, она стала моей второй мамой на какое-то время.

– Я люблю Эсме, она хорошая мама, – сказала она, потом продолжила более тихим голосом. – Алек тоже хороший, но он немного пугает.

Я засмеялся и кивнул, вспоминая, как он чертовски пугал меня, когда я был юным.

– Да, это он может, – заметил я. – В этом весь Алек. Он безобиден, но буду честным… он даже меня порой пугает.

Стоило мне ляпнуть эти слова, как тут же позади меня прочистили горло. Я резко развернулся и застыл, увидев Алека. Я не слышал, как он подошел, что не удивительно, учитывая, что у него талант следить за людьми. Выражение его лица было серьезным, он смотрел на меня, застыв на месте.

– Сэр?

– Мне нужно поговорить с тобой наедине, Эдвард, – серьезно сказал он.

– Сейчас? – недоверчиво уточнил я. – Подождать нельзя?

– Нет, – просто ответил он, а потом отвернулся и пошел прочь.

Я потоптался на месте, глядя на Челси, затем отдал ее Джасперу с Элис и последовал за дядей. Я напрягся, когда увидел, что он идет к бару, я опустил глаза в пол, сердце бешено билось. Он прошел сквозь толпу людей к маленькой металлической двери в самом конце помещения и открыл ее, кивая мне идти за ним. Я послушался, зная, что не могу иначе. Внутри он включил люминесцентную лампу, я с любопытством осмотрелся. Я тут же понял, что мы находимся на складе, вдоль стены помещались металлические полки с ящиками со спиртным, еще десятки коробок стояли на полу. Еще там был простой деревянный стол с металлическими стульями и маленькая корзина для мусора. По коже будто ползали насекомые, мне было жарко, я начал потеть.

– Тут что-то не так? – спросил я, такое количество алкоголя вокруг меня нервировало.

– Нет, – коротко бросил он.

Я смотрел на него, ожидая, б…ь, объяснений, какого черта мы тут оказались, но он молчал. Он просто стоял на месте и смотрел на часы, его лицо выражало нетерпение. Через минуту до меня дошло, что мы кого-то ждем, я запаниковал. Нахмурившись, я думал, что, на хер, настолько важно, что он вытащил меня с моей же свадьбы?

Вскоре дверь отворилась, и я обернулся, глядя на входящих двоих знакомых мне мужчин. Это были заместитель Алека и консильери, парни, которых он поднял с капо около двух лет назад, когда стал боссом. Эти ублюдки удерживали половину власти La Cosa Nostra и, без сомнения, были самыми опасными мудаками в Чикаго, если не во всей стране. Алеку было насрать на подобное, если дело касалось бизнеса, он окружал себя только самыми сильными, умными и умелыми людьми. Он хотел убедиться, что его территорию защищают, а его дело –в безопасности, он не терпел вероломства.

Он установил несколько правил, которые следовало соблюдать, и если кто-то нарушал их, Алек демонстрировал полное отсутствие лояльности, предатели тут же сталкивались с последствиями. Поначалу творилось черт знает что, настоящий круговорот людей, новобранцы приходили к нам, а через неделю исчезали, не способные встать в ряды, но вскоре люди сумели понять, что у них нет выбора, кроме как слушаться его. Он вернул организацию к ее корням, к тому времени, когда ты должен был быть цивилизованным человеком, уважаемым джентльменом на публике, и животным после наступления тьмы.

Он следовал клятве до гребаного фанатизма, наказывая каждого, кто посмел ее нарушить. Все, кто сознательно наносил вред женщине или ребенку, тут же вызывались на совет. Придя к власти, Алек запретил иметь рабов. Он не покупался ни на одно объяснение, почему их стоит держать, постоянно повторяя, что подобные действия лишь усложнят нашу жизнь. Если не можешь позволить себе платить за наемный труд, тогда работай усерднее и получай больше денег. Если переживаешь, стоит ли впускать кого-то в дом и открывать свои секреты, значит, ты стал, на хер, слишком подозрительным. Всех, кто опаздывал на совещания или не платил вовремя, наказывали. Всех, кого замечали поблизости от конкурентов или полиции, тут же вызывали к боссу и требовали объяснений. Б…ь, даже если кого-то заметили трахающим чужую жену, и то его вызывали на совет. Все, у кого он замечал недостойное поведение, и плевать какое, тут же оказывались на чертовом совете.