Декоративка. Книга 2

Его глаза… Что-то в них появилось такое, что меня пробрало. Так же и я когда-то стояла перед Зеном, больная, хилая и худая,  и точно так же просила помочь,  просила об одном-единственном шансе. И Зен дал мне этот шанс.

Подтянувшись на носочках, я  опустила ладони Кетнею на плечи и поцеловала. Он напрягся сначала, окаменел весь, а потом подался ко мне  всем телом, так что я ощутила, насколько он худой. Затем, болезненно выдохнув, парень опустился передо мной на колени.

Кетней поднял на меня глаза. Что это был за взгляд!

А потом нас накрыло тенью… Вазраг схватил парня за  куртку, поднял рывком, и, встряхнув, заставил смотреть в свое лицо.

 — Что ты сделал?  —  мягко спросил первый всадник, его тягучий голосочек сделался приглушенным и полузадушенным. Одно из звучаний ярости… 

  — Я выбрал с кем быть и кому служить,  — ответил юноша.

  Флана потянула меня за руку, чтобы увести, но я отмахнулась. Уйду я теперь только с Кетнеем, потому что взяла за него ответственность.

 — Ей служить хочешь?  А кто она? Мэза, всадница, воительница? Она никто!  И проведенный ритуал силы не имеет!

С этими словами Вазраг потащил парня за собой; Флана в свою очередь потащила  меня подальше. Я начала сопротивляться, но девчонка тащила, тащила…

 — Я расскажу всем!  — донесся до нас  хриплый крик Кетнея.  — Расскажу, что ты делал со мной! Тебя…

Крик юноши резко оборвался. Извернувшись, я взялась за стеклышко и посмотрела в их сторону. Вазраг схватил Кетнея за шею и вздернул вверх, так что парень мог лишь цепляться своими тонкими ручками за его мощные ручищи и бестолково дрыгать ногами.

Я похолодела и рванулась из хватки Фланы.  Она удержала меня, крепко к себе прижав.

 — Вазраг!  — заорала я.  — Отпусти его, тварь!

 Сомневаюсь, что он меня слышал... Он так крепко сжимал за шею, что лицо парня уже побагровело.

 — Пусти его! Ты его убьешь! Флана, чтоб тебя! Пусти!

 Флана не пустила меня, но тоже попыталась докричаться:

 — Вазраг!  Хватит!

 — Флана, сделай что-то!   — закричала я, понимая, что каждая секунда промедления  приближает Кетнея к смерти.  Она не  пускала…

 — Люди!  — закричала я тогда.  — Помогите!

Никто не подошел к Вазрагу, никто ничего не сделал. Мое сердце рвалось из груди.

Боже мой… боже мой!

Вазраг разжал руки, только когда Кетней перестал сопротивляться, и его бесчувственность стала очевидной.  Затем всадник  взвалил его на себя  и подошел к нам с Фланой. Девчонка попятилась вместе со мной…

 — Чего ты, Фланка?   — страшно-добрым голосом спросил Вазраг,  затем швырнул Кетнея мне под ноги и произнес:  — Это твое. Забирай.

Флана отпустила меня, и я тут же склонилась перед Кетнеем, всем сердцем надеясь, что он просто без сознания. Глаза парня были закрыты, лицо  и шея в красных пятнах, вены резко обозначены. Я стала щупать пульс на его шее. Пульса не было; я решила, что он просто слабый, и,  подняв пальцами веки Кетнея, посмотрела на зрачки. Солнце светило как раз на его лицо, но зрачки не изменились… Тогда я опустила голову к его груди и прислушалась.

Ничего.

Мое собственное сердце  тоже перестало биться – пропустило один удар – и забилось снова, быстро, разъяренно. Подняв голову, я посмотрела на Вазрага, который следил за моими действиями сверху вниз. У него было совершенно адекватное, совершенно спокойное лицо. Он убил Кетнея не в припадке ярости. Он убил его, чтобы заставить молчать. Чтобы отомстить мне. Чтобы показать, кто здесь главный.

— Ты убил его, — выговорила я свистящим прерывистым голосом, задыхаясь от чувств, распознать которые при всем желании не смогла бы.    

Он ничего не ответил.

 — Что здесь  такое?  — услышали мы. К нам подбежал запыхавшийся Драган, которого кто-то додумался позвать;  за ним торопливо шел рыжий друг Вазрага.  Подойдя, они  уставились на тело юноши, на меня, на  онемевшую Флану… Помимо этих двоих, народу еще прибавилось, ведь то, что произошло, не могло не привлечь внимания. Людей собралось много,  и становилось все больше.  Все они видели, кто убил Кетнея, но никто не пришел на помощь! Ни один не  встрял! Они все соучастники! Они позволили ему убить Кетнея! Позволили убить двадцатилетнего мальчишку, у которого вся жизнь впереди! Не дали ему шанса… не отозвались…

Драган опустился рядом с Кетнеем, и, обнаружив, что тот мертв, посмотрел на меня. Я  ответила мрачным тяжелым взглядом, тогда Драган поглядел на Вазрага и спросил:

 — Что случилось?

 — Предательство,  — кратко объявил он и улыбнулся.

Мне улыбнулся. Для меня.

 — Ты убил его?  — спросил Драган.

 — Это моя обязанность – защищать крепость от предателей.

— Зовите мэзу,  — бесцветным голосом произнес Драган, поднимаясь.   — Флана, уведи Ирину. И пусть кто-то унесет тело…

Тело… Мэза… предательство… О чем все они говорят? Что происходит? Почему  они отказываются видеть правду, слышать правду? Почему они все стоят и молчат? Неужели нет ни одного человека с совестью?

Я поднялась, шагнула к Вазрагу и  посмотрела на него.  Многое я могла сказать, но вместе этого  плюнула в него. Плевок угодил Вазрагу как раз на  лицо, бритое и в шрамах от того факела, которым я его ударила зимой.