Декорации

– Вот значит, как… Братан, я ведь по-хорошему прошу, а то ведь я не тут не один. Мы хотим, чтобы ты, позвонил своему дяде и потребовал ответы, которые мы заслуживаем знать, – спокойствие в его голосе было главным показателем того, как далек он от рационального мнения на весь этот счет, – ты читал статью, слушал заявление? Твой дядя хочет убить космонавтов! Ты поддерживаешь его решение или нет? Нам надо знать, живет ли среди нас убийца!

Молчал, понимая, с сожалением, как сильно он ошибался в благоразумии соседей. Оставалось лишь ждать, когда их спасут, шансов на дипломатию не осталось. Отец проверил окна, стекла крепки, особенно на десятом этаже, угрожать им могут лишь из-за двери, но лучше не рисковать. Он посмотрел на дверь, отделяющую его и семью, понимая, что он все испортил, всю их спокойную и мирную жизнь… жизнь обычной, счастливой семьи. Теперь, даже если все пройдет мирно, и военные заберут их отсюда без кровопролития, ни ему, ни его жене и уж тем более детям, будет не безопасно сюда возвращаться. А ведь все так хорошо развивалось. Уже десять лет они жили самостоятельно, и он верил, что строит лучшую семью, чем та в которой он рос.

Размышления разрушили громкие стуки, сменившие голоса. Дверь пытались ломать, и хоть система безопасности и была на высоком уровне, сейчас от нее было мало толку. Ведь весь их квартал остался без электричества: сигнализация не работала. Он готовился к тому, что долго металлическая дверь не продержится, когда услышал, как включили ручные дрели со встроенными батареями. Его бывшие друзья и соседи, люди, которым он доверял своих детей, готовы были на все, лишь бы добраться до него. Со всех сторон был немыслимый шум: позади, за дальней дверью плакали в страхе и непонимании его дети, успокаивать которых маме совсем не получалось, где-то за стенами и на других этажах то ли кричали люди, то ли был погром, но куда меньший чем тот, который сейчас происходил за окнами, откуда пробивались вспышки от взрывов и доносились крики толпы, убегающей от полиции и военных, занятых сейчас большинством, пока меньшинство, такие как его семья, вынуждены сами защищаться…

Так как же так вышло, что совсем, кажется, недавно, он был с семьей, уверенный в завтрашнем дне, а теперь, не успел он и моргнуть, как его простая, но идеальная жизнь была уже историей? Вот же оно, совсем недавно, можно практически ухватиться руками за его спокойную, за его счастливую семью, прямо перед его глазами куда-то ускользающую, и уже недоступную. Каких-то шесть часов превратили и – не побоится он данного термина – извратили, все вокруг до неузнаваемости.

Эобард

Смиренно сидя в кресле, держа голову ровно, он смотрел куда-то в пространство, будто делая передышку перед тем, как ему снова принесут плохие новости. Как бы не старался он отбросить мысли о своем племяннике и его семье, результат был удручающим, и от этого, ему становилось больней всего. Человеку, чья жизнь целиком и полностью была посвящена безопасности населения, всегда и во всем стоило искать угрозу и средства предотвращения подобных инцидентов. Ему это напоминало игру в шахматы, которая никогда не кончится, а он был в меру азартным человеком.

Более пяти часов назад сразу несколько источников сообщили ему о том, чего страшился не только он, но и весь управленческий корпус – осведомленность общества. Неведомым образом хакеры смогли распространить секретную информацию о том, какие события происходят сейчас на самом деле, а худшее – способы их устранения, в частности – убийство космонавтов. Вопрос утечки был чуть сдвинут на второй план, когда уже через пару часов гражданское население выразило открытый протест, против, как считали многие, слишком радикальных решений. Подавляющее число населения попросту вышло на улицы, скандируя требования. Но были и те, кто не стеснялся применять силу, причем в сторону своих же соотечественников. Министр всеми силами пытался сохранить нейтралитет, но все возвращался к мыслям о том, как сейчас непросто его племяннику. Надежда на то, что никто не знает их прямого родства, была, пусть и слабой, но все же приятной пилюлей. Но он был не тем человеком, который верил в лучший исход, пока нет конкретных подтверждающих его данных. Поэтому, пока его племянник и семья не будут в безопасном месте, мысль эту он не мог отпустить.