Декорации

– Итан! Я прекрасно помню, чем наш разговор закончился в прошлый раз, не надо сомневаться в моей памяти. Мы здесь не за этим.

– Прошу прощения, – он искренне постарался извиниться, чувствуя, как вновь теряет контроль, – я не хотел оскорбить.

– Ничего страшного, я все понимаю. Но важно уточнить, что мое мнение на счет вашего, уж позвольте так сказать, нрава, безусловно положительно, при условии, что оно под собой имеет больше, чем желание оправдать предшествующие события.

– Но ведь, разве не в этом суть? Придать значение событиям, объяснение которых трудны для принятия.

– Зачастую это так. Только это не тот случай, и прежде чем вы начнете парировать, я задам вопрос. Что важнее: дать трагедии значимость, используя ее как некого рода рычаг, или же добиться реализации той самой цели, важность которой возрастает, при попытке оправдать никак не связанную с целью драматичное событие?

– Отличный вопрос, – недовольно произнес он, явно желая отстоять свою точку зрения, и понимая, что от него еще ждут ответа, он думал, – возможно ли, что для меня важнее не сама работа, а желание оправдать случившееся… а какая разница, если результат-то будет один!

– К несчастью, разница есть. Желая придать значимость, вы, Итан, будете следовать бесконечному пути, так и не поймав момент, когда стоит остановиться и подвести итог. Ведь невозможно понять, какой результат должен быть, чтобы гибель человека или аналогичная ужасная трагедия, были не спонтанным проявлением человеческого фактора, а несколько более важным, сподвигающим вас или кого-то еще на действия, кои не должны были произойти без случившегося. Допустим, уверовав в судьбу и признав, что предшествующие события были обязательны для развития проекта, который вряд ли бы состоялся, без должной мотивации. Но как понять тогда, что именно в нем и есть цель цепочки событий. Не окажется ли так, допустим, что именно родившаяся затея, сама является частью большого плана, понять финальный аккорд которого пока не является возможным?

– Этого знать невозможно… но и не является причиной не делать чего-то, ведь иначе, ничего и не произойдёт, будет лишь пустота и сожаления.

– Я понимаю, – она замолчала, вскоре продолжив, – но как же последствия?

– Последствия?!

– Да, они самые. Мы с вами уже обсуждали, как неблагоразумно следовать собственному эго. Сейчас все сводится к тому, что именно такой выбор остается у вас, Итан. Ради усмирения собственного негодования, придать значимость погрешности в виде гибели вашей подруги, совершенно не заботясь о том, какие результаты могут вытечь из этого предприятия, что, смею отдельно заметить, может принести с собой аналогичные катастрофы, отчего все это будет лишь замкнутым кругом большой системы.

– И что же тогда делать?! Сидеть на месте и скорбеть? Я знаю, что ее смерть не могла быть просто так! Я ведь не просто человек, на мне бремя определенных знаний и ответственности. Чем не повод сделать большее?!

– Я не пытаюсь вас отговорить, Итан. Моя дотошность в этом вопросе направленна строго на желание убедиться в том, насколько вы отдаете себе отчет в дальнейших действиях. Поймите правильно, любая работа во благо – это прекрасно, но нельзя использовать ее как панацею.

– Так ведь ничего более не остается! – Снова погорячился он, отчего сразу же постарался успокоиться, – скажем-с так, я не могу просчитать будущее, уж точно не на короткое время, а, значит…

– Итан – перебил нежный и успокаивающий голос, – совершенно не важно, как вы сможете увидеть конечную точку своей работы, важно то, какой ВЫ видите ее. Независимо от последствий, независимо от новых, открывшихся возможностей.

Итан молчал.

– Знаете, какой итог ожидает вас, если строго преследовать желание оправдания смерти, а не результата работы? Вас ждет самая страшная потеря – самого себя. Разве таков ваш удел? Ведь точно так же, как я могу судить, вы поступили когда-то давно, после несправедливой кончины вашей сестры Валентины. Посмотрите, к чему это привело. Я не вешаю ярлык, я лишь уточняю, насколько важно понимать свою цель, следовать ей и уметь понять, когда нужно остановиться, но, не теряя ориентир, чтобы не зайти слишком далеко. А от этого, к сожалению, не застрахован никто.

Итан слушал насквозь пропитанную заботой речь, с каждым словом понимая к чему она ведет.

– Да… да, я понимаю, – говорил он нехотя, кивая головой и пряча взгляд, словно стыдясь, – я встречал людей, настолько погрязших в работе, в стремлении что-то создать или открыть, от чего они попросту теряли связь с реальность… Превращались в затворников, параноиков, даже в фанатиков собственного дела. Это я могу понять.

– Вы испытываете уважение к таким людям? – Вопрос был задан с искренним любопытством.