Декорации

– Зачем мне это? – Откровеннее и серьезнее начал он, проявив того самого человека, преисполненного ответственностью, – мое мнение и мои знания давно не имеют веса. Все что у меня осталось это – время, один друг, один дом и несколько людей в помощь. Уже давно я не пытаюсь исполнить это навязанное пре… – Итан осекся, но все же с трудом произнес, – навязанное предназначение, которое принес нам Людвиг.

Бенджамина удивили его слова больше, чем он мог представить, направляясь сюда. Итан вскоре продолжил:

– Да, ты давно не слышал это имя, вижу по глазам. Лишь я и Майя могли его произнести, – Бенджамин ничего не ответил, с подозрением наблюдая за мыслью Итана, – большая работа, непосильная кому-либо еще, но, вопреки все проблемам, мы втроем смогли это сделать. Да вот только, не мне тебе напоминать, чем все обернулось. Мы были в одном шаге, в одном, но случилось так, как случилось. Мир движется дальше, я сделал в нем все что мог, и сейчас, уж я-то точно, скорее, старая байка, переставшая быть актуальной.

– Мне вот интересно, ты вообще собираешься делать хоть что-то, чтобы исправить последствия? – Бенджамин испытывал скорее разочарование и презрение, нежели злость, – Или так и будешь прятаться от мира, пока все вокруг продолжают жить, упоминая тебя лишь в негативном контексте?

– А вот мне интересно, какой ответ ты для себя выбираешь на вопрос – почему еще никто во всем мире, не повторил тот самый, таинственный проект Бенджамина Хилла? – Произнес он артистично, явно пытаясь вывести его на некую мысль или эмоцию.

Бенджамин не знал ответа потому, что вопрос застал его несколько врасплох. Хотя было крайне недальновидно с его стороны не предвидеть подобной провокации от человека, который знает этот кусочек истории, изменивший его жизнь и жизнь Майи. Будет ложью, если он скажет или подумает, что никогда с того момента не хотел заново построить единственный в своем роде механизм, работоспособность которого когда-то была целью всей его жизни, доказывающей пользу его существования. Сейчас Итан упомянул это не просто так, что не могло не насторожить Бенджамина.

– Никто не сможет его повторить, – сдержанно ответил Бенджамин, – мы постарались избавиться ото всех данных и записей, ты знаешь это.

– Ты абсолютно прав. А если посмотреть под другим углом?

– Что ты имеешь ввиду?

– Ты меня расстраиваешь, Бенджамин, раньше ты был куда смышленей. Я говорю про то, что, раз тебе в голову пришло понимание и видение того, как и что построить, то возникает вопрос – почему никто более, во всем нашем мире, не повторил твоего успеха?

– Ты говоришь об этом так, словно мы совершили великое открытие, но только забываешь про погибших и то, к чему в итоге это привело. Ты сам согласился с конечным исходом, поддержав Майю в вопросе того, как нам пережить Сбой и что делать с жертвами. С чего сейчас тебя волнует этот вопрос?

– Ты можешь спасти ее.

– Даже не смей поднимать эту тему! – Бенджамин почти сорвался на крик.

– Почему? Боишься все испортить? Но она не должна была умереть… не она, не так… думаешь, Майя не хотела бы….

– Она просила не делать этого! – Итан впервые показал истинное удивление, – я и она, мы обсуждали это. Майя просила, взяла с меня слово, что бы ни случилось, никогда и не при каких обстоятельствах, не строить заново то…. – Бенджамин вдруг подумал, а что если это все игра в поддавки, начатая Эобардом, ради выяснения подробностей события пятнадцатилетней давности? Итан давно не при делах, но между ним и министром был негласный договор, о котором Бенджамин и не знал вовсе. Откуда тогда знать, что откровение Бенджамина – не заранее спланированная провокация от них? Все эти мысли заставляли Бенджамина чувствовать себя параноиком. Возможно ли, чтобы все события, приведшие его в эту точку, здесь и сейчас, были спланированы заранее, как раз ради раскрытия тайны, явно не дающей покоя Эобарду, упомянувшему об этом совсем недавно? Но с другой стороны, Итан знает все то, что знает Бенджамин, а, значит, и признание не имеет особого смысла. Только если суть не в том, чтобы самого Бенджамина подвести под ответственность перед законом. Бенджамин решил никак не трогать эту часть истории. Ему уже надоело быть на шаг позади, словно он выдохся еще на старте.

– На ошибках надо учиться, позволить им усвоится, а не забыть их – в это верила Майя, и она убедила меня в этом вопросе. Как бы я не хотел порой, но вступать на эту тропу – крайне опасно, поверь. Мы не должны этого делать, хотя бы ради Майи и ее жертвы, – он говорил размеренно, четко выговаривая слова и следя за тем, какая реакция идет от оппонента.

– Я согласен с тобой, – Итан был слишком спокоен.

– Вот как? Похоже, изгнание, отдых и твои терапии помогли принять мир таким, какой он есть. Считаю это твоим великим достижением.

– Больше, чем ты можешь представить. Но это тема для другого разговора. Раз уж мы выяснили отношения, то пора обсудить дела…