Декорации

– Ты можешь сколько угодно отнекиваться и посылать меня на все стороны, но у меня есть прямые доказательства того, что вы врете общественности, а ваши громогласные заявления, чуть ли не на весь мир, о первом полете к марсианской базе окажутся не более чем оружием против вас самих. Будь на моем месте кто-нибудь другой, то ты сейчас боялся бы выходить на улицу из-за гнева толпы, которая еще не успела остыть после провала в Природных землях, так что я делаю одолжение. Не упусти его.

– Чего ты хочешь?

– Я уже сказала, я хочу…

– Нет, – перебил он ее резко, – что тебе даст мой эксклюзив? Почему просто не выдать всю эту информацию?

– Короче: ты меня не любишь, я тебя тоже. Но я хочу сделать свою работу правильно, в принципе, как и делала всегда. Ее могут неверно оценивать, но я уже привыкла.

– Серьезно?! – Гневно выкрикнул Бенджамин, – ты обвиняешь меня в неправильной трактовке твоих многочисленных статей и интервью, выставляющих весь ЦРТ и его сотрудников в самых нелесных красках!

– А ты когда-нибудь видел дальше заголовка или вырванных из контекста предложений? Разбирался в том, что я писала и почему? Была ли я неблагосклонна к твоей братии? Да. Не ослепили ли меня ваши лозунги и обещания? Да. Но разве я когда-нибудь лгала или занималась подменой понятий? Нет! Моя цель была и будет – нести правду и давать альтернативное вашей пропаганде мнение! Потрать потом какое-ни-какое, но все же время, и почитай. Я тебя не для этого сюда позвала, у меня…

– Допустим, я верю тебе, – перебил ее Бенджамин, – откуда мне знать, что всё это – не игра, цель которой просто меня разговорить, а потом посмотреть на мои слова под нужным углом?

– Ни откуда. Поэтому-то я и не выложила все карты на стол, чтобы был запасной план на случай, если ты укажешь мне на дверь.

– Понятно. Если я не соглашусь, то ты пустишь свое слово в народ, и будь что будет. Как это типично.

– Не свое слово. Неужели ты думал, что я такая наивная? Мое слово мало что значит, когда дело доходит до доказательств.

– Кто? – Спросил сдержанно Бенджамин.

– Тот, чьим словам поверят даже больше, чем твоим.

– Я не верю тебе, иначе бы уже назвала имя.

– А если я еще постараюсь и лишний час поработаю над текстом, то, уж поверь, этот материал разлетится на цитаты, – игнорировав его слова, заключила Ильза. Реакцию, которую она ожидала на такое заявление, долго ждать не пришлось. Видеть, как оппонент считывает ее пронзительным взглядом, перебирая варианты дальнейшего развития – было доставляло ей особое удовольствие.

– У меня есть слово человека, большего и не надо.

– Это ничто, все вокруг говорят одно, думаю другое, делают третье. Мы знаем, простого слова будет мало.

– Да брось, серьезно? Бенджи, дорогой…

– Не смей меня так называть, никогда, – грубо бросил он.

– Люди и так на грани, – проигнорировав, продолжила Ильза, – ты не можешь не видеть этого, много ли надо им всем, чтобы терпение, наконец, лопнуло? Никто даже не будет разбираться.

– Что же мне мешает, в таком случае, арестовать тебя прямо сейчас, здесь, у всех на глазах? – Только Ильза хотела возразить, как Бенджамин продолжил, – и даже не думай о том, как может это событие всполохнуть общественность. Всем будет плевать. А, знаешь, почему?

– Удиви.

– Потому что ты никому не помогаешь. Слова, только слова – это все, что ты умеешь. На твое место встанет кто-то еще, а люди и не заметят, ведь ты забываешь, какими ресурсами обладаю я, и почему-то даже не догадываешься, даже не хочешь узнать, как так вышло, что за все время твоей работы, тебя ни разу не привлекли к ответственности.

– Твои угрозы меня не удивляют. Так что, раз ты выговорился, то, может, уже продолжишь? У тебя, вроде как, было мало времени, или я что-то путаю?

– Думаю, мы уже закончили. Ничего у тебя нет, я не верю.

– Ты готов рискнуть? – Резко вырвалось у нее, – что, если у меня есть третий человек, которого ты не знаешь, но который знает, где я и что сейчас происходит, прямо здесь? В случае неудачи, назовем это так, он выкатит такое, о чем ты будешь очень сильно жалеть. Что, если мир узнает о том, какие проблемы сейчас испытывают наши всемирно известные исследователи?

– Почему именно я? – С особым интересом спросил он, полностью ощущая возникшую проблему, словно их и так было мало, но неожиданно для себя, здесь он увидел определенную выгоду быстрее, чем мог даже представить.

– Люди верят тебе, потому что ты всегда честен и открыт, ты говоришь прямо. Да и Майя придавала твоей персоне красок, а она единственная делала что-то для людей. Она всегда выставляла тебя в лучшем свете, а ей я верила. Фальшь видна всегда, стоит лишь приглядеться…

– Тебе надо идти в политику – говоришь складно.

– Поверь, это слишком примитивно для меня. И я говорю правду, тебе единственному я готова поверить, а в людях разбираться – моя работа.

– В другое время, мне бы это, возможно, льстило. Но вдруг ты ошибаешься? Что тогда?