Декорации

– Я сначала не поверила, думала и правда – ошибка или проблема в системе передачи данных, мало ли чем техника может барахлить, хотя Кесслер – самый современный, короче, я – никогда не любила полумер. Поэтому позвонила своему товарищу, который, уже давно и без оплошностей, смею заметить, регулирует работу наших телескопов с планеты. И выдав лишь координаты – благо звезды и планеты никуда не делись – он практически ручным способом настроил направление и посмотрел. Без программной обработки изображения и миллиона фильтров, – она кивнула в сторону фотографий, – маяк стоит, корабль все так же держит курс.

– Ты хочешь сказать…

– Я не хочу «сказать»! Я говорю, прямо и четко – нас взломали и то, что фиксируют телескопы через самое современное программное обеспечение ЦРТ, как следует, в тайне ото всех, корректируется… кем-то, прежде чем попасть в наши руки.

– Но это невозможно! – Заявила Мария, – скорость передачи исчисляется миллисекундами, если я не ошибаюсь, да и взлом был бы замечен…

– Не ошибаешься, – подтвердила Нина.

– Как тогда можно подделать данные?

– Отличный вопрос, Маша, отличный вопрос. А есть еще два, куда более интересных: что за алгоритм может такое делать и зачем.

– Нельзя полагаться на единичный случай, возможно, проблема с передачей данных и нам попросту поступает старая информация, – Александр постарался спокойно предположить варианты.

– Я проверила, – парировала Нина, переводя взгляд то на одного, то на другого, – все остальное сходится, насколько могу судить, один в один. Кроме нашего корабля.

Более никто не произнес ни слова. Каждый сам для себя придумывал приемлемые варианты для объяснения или опровержения данной, впервые произошедшей на их работе, ситуации. После все разом взглянули на Агату.

– Пока это остаётся между нами.

– Вот так просто, игнорируем и все?! – Несколько грубо выпалила Нина.

– Нет, это – не просто. Но мы так сделаем. Неизвестно кто и непонятно зачем устраивает кибератаки на наши спутники связи. Еще немного и мы будем слепыми и глухими. Сейчас при виде этого, – она указала рукой на парящие между всеми фотографии в произвольном виде, – становится ясно, это – спланированная атака. Подобное – уже не доказательство, это – улика. Единственный человек, кто должен про это узнать – наш непосредственный руководитель. Таков протокол, и мы будем его соблюдать.

– Согласен… – Задумчиво произнес Александр, – твой человек надежный? – Спросил он у Нины.

– Я ему доверяю.

– Я не об этом спросил.

– Раньше он меня не подводил, устроит такой ответ! Подобная проверка обычно происходит при калибровке и дальнейшей синхронизации данных, он это знает, вопросов лишних не задавал.

– Значит, лишь мы четверо знаем про это. Так оно и останется, пока я не дам обратного указа, – Агата осмотрела каждого, убедившись, что они поняли ее приказ. Для нее наступил тот самый момент, когда, наконец, становится ясно, в том ли направлении она работает или нет. Предполагая какой-либо саботаж среди ее людей или же простой человеческий фактор, который всегда был неприемлемым оправданием под ее руководством, она, наконец, смогла найти доказательство или же, точнее сказать, намек, что все происходящее – лишь огромная игра.

– Кому такое может понадобиться? – С небольшим волнение в голосе и плохо поддающимися контролю нервами, произнесла Мария, обратившись к Агате, – если кто-то обладает такими возможностями, способными глушить нашу связь по всем частотам и, не оставляя следа, способен манипулировать потоковой информацией, то что ему нужно такого от наших разработок? Если уж пытаться украсть технологию погружения в анабиоз, то нужно не нас изолировать от корабля, а просто взломать базы данных ЦРТ или наши, незачем так усложнять.

– Возможно, это уже произошло, а мы и не знаем, потому что повелись на отвлекающий маневр, – Нина говорила крайне спокойно, что не могло не привлечь внимания остальных, кроме Агаты, погрузившейся в собственные размышления.

– Я, конечно, все понимаю, это не твоя работа стоит на кону и не твои друзья сейчас брошены одни на произвол судьбы, но, может, проявишь хоть какое-то сопереживание, – Мария сама того не осознавая, произнесла это с хорошей помесью осуждения и требования.

– Я стараюсь мыслить логически, а не поддаваться эмоциям, так что прости, раз слезы не лью, – несколько саркастично ответила Нина, оставаясь неподвижной и держа руки в карманах.

– Здесь дело не в эмоциях, а в ответственности!

– Слушай, они – живы, мы знаем это. Судя по маяку, все у них в порядке, а значит проблема та же, что и у нас – связь.

– Я знаю это. Спасибо за твою работу, правда. Но информация ничего не стоит, когда на кону человеческие жизни. Защищая нули и единицы, мы дойдем до того, что не для кого будет их защищать и хранить. Там пятнадцать человек, из которых десять решились на огромный риск, испытать на себе технологию анабиоза, и я даже боюсь представить тот вариант сценария, где они уже не проснутся.

– Да что же ты так утрируешь-то…