Декорации

– Единственным, кто связывал тебя с реальным миром, где люди живут здесь и сейчас, была Майя. Ты любил ее, а она любила тебя. И ваши отношения, ваши чувства, были единственным человеческим в твоей жизни. С того момента, как ты вернулся с Людвигом из будущего, целых пятнадцать лет назад, все и каждый были для тебя лишь переменными. И все для достижения того идеального мира будущего, в котором ты провел два год твоей биологической жизни, прежде чем вернутся обратно. Поэтому вы так и не смогли бросить работу, и просто жить, как обычные люди, для которых каждый день – это единственный день. Ты знал, как неидеально все вокруг, и знал, как изменить это. Майя следовала за тобой потому, что она была лучшей из нас, и не думала на перспективу – это как раз твоего ума дело. Она знала – жизнь здесь и сейчас, и надо делать ее лучше здесь и сейчас. А ты из-за тех лет и знаний, полученных в будущем, вкупе с твоим безграничным желанием внести свое имя в список тех, кто изменил историю, воспринимаешь все вокруг лишь как инструмент. Бенджамин, друг мой, хватит думать о том, как сделать наш мир похожим на тот, в котором ты был. Создавай новый мир, свой мир. Этого Майя так и не смогла до тебя донести. Причем, я уверен, ты это понимал, но не мог признать, ведь тогда для тебя – это был бы проигрыш, смею полагать. Ты бы мог уже давно построить заново свою машину времени и либо вернутся в прошлое к Майе, либо в будущее, которым ты так грезишь. Но ты не смог построить ее заново.

– Из-за нее. – Еле выговорил Бенджамин, – она знала, стоит только начать использовать ее, как мы будем пытаться исправить каждый свой просчет. Она знала, что построить что-то можно лишь при принятии всех результатов, что было бы невозможно, будь у нас возможность менять прошлое, создавая новое настоящее столько раз, сколько нам захочется. Человек должен помнить ошибки, чтобы развиваться, Майя знала это. – Он не стал говорить, как ценны для них были все те годы с момента знакомства. Потерять их – пугало обоих. Для него она была той уникальной постоянной, всегда возвращающей его в колею, как и те чувства были единственным, что доказывало его связь с окружающим миром. Она была его ориентиром. Он всегда это знал, но не признавал, откладывая и откладывая до «лучших» времен…

– Вот именно. Построить что-то. В тот самый момент, как мы интегрировали Кассандру, нам с тобой пришлось взять ответственность за нее. Потому что она – это лучшее, что случиться с человечеством. Ты был там, в мире, где правит Искусственный Интеллект, это – идеальный мир коллективного существования.

– Сейчас уже не важно, где я был и что я видел. Кассандра более не представляет собой перспективную систему, теперь она является универсальным средством сдерживания.

– Министр Эобард все же решил сделать из нее оружие… – Произнес Итан разочарованно, наливая себе еще один стакан, после чего сразу же выпил его залпом, – как ты смог допустить такое?!

– Я был один, и делал все, что было в моих силах! Не смей винить меня! Ты решил стать изгнанником, вот и получай результаты! Она сейчас, в этот самый момент, каким-то образом лишила связи всю космическую программу, все Природные земли, и вопрос времени, когда подобное захлестнет остальные системы! Я не знаю как, я не знаю зачем, но она сделал это. Благодаря тому, что ты отдал Эобарду часть кода, он смог сопоставить факты. И сейчас он готов уничтожить корабль «пилигримов» вместе с людьми на борту, чтобы эта технология не попала в чужие руки, пока мы слепы и глухи! – Бенджамин снова не заметил, как перешел на крик.

– Ты уверен, что это она? – С трудом успокоившись спросил Итан.

– Нет, – они молча посмотрели друг на друга, – но даже если это кто-то со стороны, нельзя, чтобы Эобард использовал Кассандру как оружие, нельзя!

– Он не сможет.

– Это мы так думаем. Он ведь не сидел сложа руки все эти годы, у него своя команда, которая, уверен, уже давно думает над тем, как создать не только намордник, но и поводок. Мы с тобой уже не можем считать себя самыми умными, годы-то берут свое, да и я ведь один… – Бенджамин слегка запнулся, – сейчас она взаперти и, добравшись до нее, Эобард… Я не знаю, пока она сконцентрирована в одном месте, наверняка есть способ контроля.

– Я не понимаю, что ты хочешь мне сказать.

– Нет, ты понимаешь. Понимаешь, почему я хотел обезличить ее.

Итан и Бенджамин одновременно поймали одно и ту же мысль.

– Мы должны… должны избавиться от Искусственного Интеллекта.

– Ты уже пытаешься ее обесчеловечить…

– Это зашло слишком далеко и, пока еще есть шанс, надо обезопасить все человечество от нее, – Итан молча смотрел в пустоту, напрягая лоб и брови, в поисках альтернативы или попросту пытался свыкнуться с мыслью, что ее придется убить, – сейчас мне закрыт доступ к ней, как и тебе, разумеется. Но я позаботился о том, чтобы у Эобарда не было иного выхода. Если все пойдет по плану, то мы сможем встретиться с ней и…

– Убить… – Сказал Итан дрожащим голосом, – а если… если, сделав это, ничего не изменится?