Дела адвоката Монзикова

– А почему не в десять или в двенадцать? У меня, между прочим, кроме тебя и твоих тем есть ещё и свои обязательства перед семьёй! – Профессор проявлял поразительную твердость.

– Хорошо, давай в половине восьмого! Если мы задержимся на полчаса, то ты нас подождешь в банкетнике, заодно закажешь что-нибудь себе поесть, – адвокат достал новую сигарету и пытался в разговоре её раскурить. – Такой вариант тебе подходит?

– Подходит, только встречу мы проведем в 17⁰⁰ и если вас не будет, то я поем и уеду, понятно? – Профессор говорил спокойно и решительно не хотел уступать ни в чем, даже в мелочах.

На следующий день профессор подъехал на своей машине чуть раньше назначенного времени, однако хохол с адвокатом уже сидели в банкетнике и громко разговаривали, то и дело, оскорбляя друг друга. Было трудно, скорее даже невозможно сразу понять, о чем они спорили. Только когда профессор поднялся на второй этаж, где располагался банкетник, голоса моментально стихли и слышны были только гулкие шаги тучного профессора и его легкая одышка.

Профессор производил впечатление богатыря. Его тучная фигура не столько раздражала, как это обычно бывает с полными и тучными людьми, сколько ошарашивала своей природной мощью. Всё было пропорционально и массивно. Достаточно интеллигентное и приятное лицо гармонично сочеталось с могучей шеей и большими кулачищами. Одет профессор был в классический костюм со скромным, но хорошо повязанным галстуком. Внешний вид свидетельствовал о деловитости и решительности профессора, настроенного на конструктивную беседу.

За полтора часа переговоров троица неплохо угостилась солеными грибками, осетринкой, форелью, шашлычком из телятины, овощным салатиком, миногами. Вместо хлеба все ели армянский лаваш. Из спиртного была только водка, которую практически пил только профессор. Много пили чая, минералки и вишневого сока. На десерт профессор заказал себе пломбир с томатным соком. Он так смачно ел, что и хозяин кафе, в конце концов, не вытерпел и заказал себе тоже мороженное с томатным соком.

Уже через 10 минут у Долбенко в животе началась революция. Его начало пучить, живот стал раздуваться и продолжать беседу стало просто невозможно.

Лишь через сутки Олег Пантелеевич пришел в себя и смог войти в привычный ритм. С тех пор он не может спокойно смотреть ни на мороженое, ни на томатный сок.

* * *

Монзиков стоял на автобусной остановке, когда из-за поворота на большой скорости выехал профессорский джип. Не прошло и пяти секунд, машина с визгом остановилась напротив Монзикова. Адвокат без раздумья хотел, было сесть на переднее сиденье, но оно было занято. Рядом с профессором сидел дедуля, одетый ни то в железнодорожную, ни то в форму лётчика. Погоны были расшиты золотом. На заднем сидении важно расселся мужчина лет пятидесяти. Адвокат сел рядом с ним и все четверо понеслись на встречу с Олегом Долбенко.

Видимо, в молодости, профессор был гонщиком. Он без труда обгонял крутые иномарки и грузовики, демонстрируя такую технику скоростного вождения, которую не увидишь и в кино. При этом его выражение лица было невозмутимым и спокойным. Было видно, что он не напрягаясь, полностью контролировал ситуацию на дороге. Машина неслась по городу со скоростью 100 – 110 км/ч, фонарные столбы и деревья вдоль дороги мелькали с такой частотой, что не представлялось возможным прочитать даже название улиц на табличках домов. Создавалось впечатление, что транспорт на дороге стоял. Инспекторы ДПС джип не останавливали. Да и при всем своем желании они вряд ли смогли бы тормознуть ракету. Как только они предпринимали попытку остановки заляпанного грязью джипа, машина либо пристраивалась за большим автобусом, либо уходила на другую полосу движения, либо пролетала мимо с большой скоростью.

Профессор рассекал российские просторы на тридцать девятом по счёту принадлежавшем ему автомобиле. Всё время он кому-то звонил, что-то говорил и записывал.

Через сорок минут экипаж прибыл к ресторану, где и состоялась встреча с клиентом. Олег Пантелеевич не стал на встречу приглашать адвоката, с которым крутил бизнес и который, по сути, и организовал диссертационный проект. Зато на встречу он пригласил адвоката Монзикова, который успешно решал кризисные ситуации по ресторанному бизнесу. Его мнением Олег Пантелеевич дорожил и к советам его прислушивался. Единственное, что не нравилось в Монзикове Долбенко, это его беспросветный атеизм. Более того, Монзиков на дух не переносил попов и нес такую хулу в их адрес, что Олега Пантелеевича бросало в дрожь уже только при одном упоминании Монзикова об опиуме для народа.

– Здорово, хохлятская твоя морда! Понимаешь мою мысль, а? – Монзиков радостно обнял Олега Пантелеевича, троекратно облобызал его и начал представлять своих спутников. – Это – академик, ну, ты его знаешь, да? Это – Сан Саныч – тоже профессор, а это – ну, как там его, – Монзиков вдруг забыл имя отчество пожилого профессора, работавшего на кафедре Сан Саныча.

– Тихон Феофанович, – представился уже убеленный сединами пожилой профессор.