Дела адвоката Монзикова

Не прошло и минуты, как небольшая комната, где по неписанным правилам всегда проводится фуршет, заполнилась присутствовавшими на заседании. На двух круглых столиках стояли 8 бутылок коньяка, бутылка шампанского и 4 литровые бутылки водки. Из закуски были конфеты, лимоны, фрукты. Было странно, все члены совета, как один, налегли на спиртное. Казалось, они забыли, что менее, чем через полчаса они все сядут за стол, где будет столько закуски, что глаза разбегутся. Но не тут-то было. Все дружно начали галдеть. Образовались стойкие двойки-тройки, где не было спокойно слушающих, говорили все одновременно. Темы были самыми разными: говорили о рыбалке, о бане, о машине и прошедших выходных, и, конечно же, о бабах. Говорили обо всем, но только не о Долбенко и его защите.

Через 35 минут с большим трудом все вернулись в зал заседания диссертационного совета. Похоже, не пил только председатель и сам соискатель. Дело в том, что председатель предпринял яростную атаку на соискателя, который к тому моменту еле держался на ногах.

– Олег Пантелеевич! Вы не волнуйтесь! Всё будет хорошо! Только я вот не знаю, как будут голосовать… – Гигантов был стреляным воробьем и хорошо разбирался в людях. Он понял, что с Долбенко можно снять лишних три-четыре тысячи баксов только лишь потому, что он не умел говорить, что он абсолютно не разбирался в написанном, что он, наконец, очень хотел стать учёным, пусть даже и ВМАКовским…

– А я и не волнуюсь… – Долбенко смотрел осоловелыми глазками куда-то в сторону. Ему очень хотелось, чтобы всё поскорее закончилось и он мог бы уехать домой.

– Ваша беда, Олег Пантелеевич, что Ваш научный руководитель – очень слабый! Он написал Вам такую слабую работу, что её будет крайне трудно защитить, – Гигантов говорил тихо, но весьма и весьма уверенно. – Вам бы следовало бы, конечно, взять другого научного руководителя, а не этого… – договорить он не успел, т. к. неожиданно к ним подошел Александр Васильевич.

– Ну, что? Балдеете? – Монзиков легко включился в разговор.

– Простите, не понял? – председатель пытался переключиться на пьяного адвоката, но предыдущая тема не давала ему покоя.

– Всё будет хорошо! Не бзди, Олежик, понимаешь мою мысль, а? – и Монзиков похлопал по плечу Долбенко, который от неожиданности слегка покачнулся.

В другом конце зала стали расти как на дрожжах двойки-тройки возвращавшихся на заседание фуршетников. Пора было продолжать заседание совета.

– Олег Пантелеевич, – не унимался Гигантов, – Нам надо с Вами будет встретиться и обсудить Вашу защиту докторской. Я сделаю Вас профессором, академиком, не бесплатно, разумеется…

– Хорошо, хорошо, только не надо сейчас меня нагружать… – Долбенко очень хотел блевать и еле-еле держался на ногах. И когда, наконец, председатель объявил продолжение заседания, он вдруг сказал, – Сща приду! – и быстро удалился из зала.

Не прошло и минуты, как заседание возобновилось. На месте соискателя оказался адвокат Монзиков. Он уверенно стоял на полусогнутых ногах и внимательно рассматривал разбросанные по столику бумаги соискателя Долбенко.

Когда собравшиеся в зале заняли свои места, то воцарилась тишина. Такого еще история не знала. Во-первых, в нарушение регламента, перед дискуссией был сделан перерыв. Во-вторых, самого соискателя в зале не было, а был лишь пьяный адвокат Монзиков, который громогласно заявил, что он будет представлять в заседании интересы своего клиента, т. е. Олега Пантелеевича Долбенко. Как минимум двое трезвых – председатель и его дочь, она же – секретарь совета – решили ситуацию не обострять и объявили о продолжении заседания своего диссертационного совета. Началась дискуссия. Члены совета обращались к адвокату с самыми разными вопросами, начиная с того, что они забыли, как зовут соискателя, хотя на столах у каждого лежал автореферат диссертации с указанием на первой, лицевой, странице ФИО, и заканчивая тем, что их интересовала экономическая ситуация на Украине. Они, почему-то легко догадались, что Долбенко имел непосредственное отношение к российскому соседу. И вот когда адвокат, так или иначе, но ответил на кучу вопросов полупьяной учёной братии, в зал заседания вошел Долбенко. Он был мертвецки бледен, но от алкоголя не осталось и следа. По крайней мере, внешне. Он спокойно подошел к Монзикову и присел на стул, стоявший рядом с адвокатом. В зале воцарилась гробовая тишина. Все вдруг начали смотреть то на председателя, то на соискателя. Напряжение длилось недолго, т. к. Гигантов объявил процедуру голосования.

Голосование, как ни странно, прошло быстро. При двух черных шарах и двух недействительных бюллетенях стало очевидно, что ВМАК родил ещё одного учёного. Долбенко был счастлив.