Дела адвоката Монзикова

– Конечно, поедут! – уверенно ответил Вован. – Заодно и трахнем их в пустыне, ха-ха-ха! – Вован и Микола разразились гомерическим смехом, на который прибежали все остальные.

Уже через два часа Монзиков летел по пустыне на скорости в 40 км/час на японском квадроцикле. Впереди быстро ехали девушки, которые пытались не отставать от мужчин. Три араба – один за рулем, он же проводник, с ним сзади сидел другой – видеооператор, а третий араб ехал то справа, то слева от колонны, то и дело крича на мужиков, которые всё время обгоняли друг друга и которые не хотели «плестись» караваном. Вокруг была пустыня. Перед выездом каждому повязали на голову арабский платок и надели солнцезащитные очки. После 50 минут бессмысленной езды по пустыне к мифической деревне бедуинов у Монзикова стали затекать сначала пальцы, а затем и сами руки. Давить на ручку газа становилось всё труднее и труднее. Внимание становилось рассеянным, очень хотелось пить. Африканское солнце шпарило с такой силой, что от раскаленного песка вверх поднимался горячий воздух, искажавший вид, словно кривое зеркало комнаты смеха. Впереди виднелись горы, до которых надо было добраться во чтобы то ни стало. Монзиков тупо смотрел вперед рассеянным взглядом и автоматически давил на рычажок газа. Его платок давным-давно оказался на шее, а очки слетели на песок, но ничего этого Александр Васильевич не замечал. Он ехал и ехал вперед, навстречу своей судьбе, даже и не подозревая о том, что его ждут большие приключения.

Было 12 часов дня когда Монзиков заметил отсутствие вокруг себя чего и кого-либо. Его квадроцикл ехал в сторону гор в гордом одиночестве. Непонятно как, но Монзиков безнадежно отстал от группы и потерялся в пустыне. Когда он остановился, то заметил, что вокруг не было никаких признаков жизни и следов. Дул ветер, шпарило солнце, мучила жажда, а на душе было спокойно и радостно. Из-за навалившейся усталости Александр Васильевич даже не переживал, что остался один в пустыне наедине с квадроциклом, в котором непонятно сколько ещё было бензина. Куда ехать? В горы? Или, быть может, обратно? Этого адвокат не знал.

Александр Васильевич сел на песок в тень от своего стального коня и начал грызть ногти. Вот теперь он понял, что деваться ему некуда. Скорее всего он умрет от жажды… Или нет, от укуса какой-нибудь твари, которая наверняка только и ждет своего момента. Не спать! Бороться и бороться! Не должно быть ни капли страха…

Ужас! Что же теперь делать, а? Кричать? Плакать? Или попытаться вырыть себе могилу, чтобы дикие звери не обглодали тело? Какие звери? Какие-какие? Разные, вот какие, и голодные.

Солнце стало клониться к закату, когда Монзиков вышел из оцепенения и начал лихорадочно соображать. Ему вдруг показалось, что самое главное для него – это дождаться утра следующего дня, когда по солнцу он попытается найти обратную дорогу. Когда солнце скрылось за горами, то нестерпимая жара в одночасье превратилась в самый обыкновенный холод. И чем темнее становилось в пустыне, тем холоднее было на ещё горячем песке. Часов у Монзикова не было, как не было ни еды, ни питья, ни какого-нибудь четкого плана на спасение. Боясь змей и тарантулов вместе со скорпионами, Монзиков решил заночевать сидя на квадроцикле. Холодный бензобак и жесткое двухместное сиденье отнюдь не располагали ко сну, а напротив, взбадривали полусонного, озябшего и сильно измотанного адвоката.

Пирамиды

Когда человек испытывает голод, то первое о чём он мечтает – это что-нибудь съесть. Когда дееспособный мужчина хочет заниматься сексом, то он мечтает о любой женщине, пусть даже страшненькой… Когда человек хочет выразить свои чувства, то он поет, играет, танцует, рисует,… А что выражали своими пирамидами фараоны? Не знаете? И не узнаете из этой главы, хотя она и называется «Пирамиды».

Мысли вслух или гениальные догадки З. Исламбекова.

– Эй, мужик! – окликнул араб, сидевший на верблюде, лежавшего на песке Монзикова. – Он, наверное, умер?! Ну-ка пни его ногой, – сказал араб своему приятелю, слезшему с верблюда и внимательно разглядывавшего адвоката.

– Нет, вроде бы ещё живой, – сказал худющий араб маленького роста.

– Эй, мужик! – ещё громче крикнул араб, всё ещё сидевший на верблюде, который что-то яростно жевал.

Монзиков открыл глаза и увидел вблизи от себя морду любопытного верблюда, который хотел обнюхать сонного адвоката. Туго соображая, Монзиков покрутил головой по сторонам и заметил троих арабов и с дюжину навьюченных верблюдов, стоявших неподалеку от него.

– Мужики, а вы – кто? – спросил спросонья адвокат.