Дела адвоката Монзикова

Примерно на четвертый день пути путники подошли к достаточно большому городу – Бени-Суэйфу. На Монзикова он почти не произвел никакого впечатления, поскольку бедный адвокат настолько устал, что его взоры не замечали ни арабской архитектуры, ни замечательного ландшафта вдоль самой длинной в мире реки Нил, ни гигантских размеров автомобильного моста, по которому путники перебрались на левый берег Нила.

Что интересно, вода в Ниле была очень мутной и трудно было себе представить, что ее не только можно, но и нужно пить. Большая часть жителей одной из крупнейших африканских стран живет на берегах Нила. Нил даёт жизнь не только Египтянам, но и суданцам, кенийцам, жителям Уганды и многим другим, живущим на самом жарком континенте мира.

Монзиков настолько загорел и настолько был пришиблен всеми перипетиями своей превратной судьбы, что не обращал внимание даже на то, как с ним обращались три его спасителя-араба, которые не очень-то и церемонились с представителем великой Германии.

В Бени-Суэйфе привала или остановки не было. Зато в соседнем от него городе, расположенном в пяти километрах на северо-запад и в 25 км от Нила, бедуины провели чуть больше суток. Монзиков не сильно понимал смысла всего происходившего с ним и вокруг него. Ему хотелось только одного – поскорее вернуться в Россию, на Родину, в семью. Все его отрывочные и беспорядочные мысли были устремлены в семью, о которой он теперь вспоминал ежечасно.

Монзиков не знал ни куда его ведут, ни что с ним будет потом. Он не понимал арабов, а те не понимали его. Смутные догадки терзали израненную душу и нестойкую психику, по которой за какой-то месяц было нанесено столько ударов. Судьба Монзикова не баловала, но и не давала ему пропасть, уйти в небытиё. Что за жизнь? Кому это всё надо было? За что? Почему? Почему ему, а не кому-нибудь другому? На эти и множество подобных других вопросов ответа не было. Приходилось просто терпеть и надеяться, мучаться и страдать, и идти по воле судьбы навстречу новым испытаниям и новым приключениям.

Был 11-ый день долгого пути, когда на горизонте показались пирамиды.

– Ох, ни х… себе! – восхищенно воскликнул Монзиков при виде одного из семи чудес света.

– Смотри-ка, фриц любуется пирамидами, – с сарказмом заметил Моса.

– Это что? Пирамиды? Ебёна мать,… Ни х… себе, красотища какая! – Монзиков стал пришпоривать верблюда, чтобы тот прибавил хода.

Однако верблюд как шел в колонне, так и продолжал неспешно идти в связке с другими верблюдами. Монзиков всё сильнее и сильнее молотил своими грязными пятками по бокам бедного животного, отчего тот вдруг стал неистово кричать. После первых же криков сзади шедший верблюд прямо подскочил к Монзикову и больно укусил того за правое плечо. Из-за того, что на «кусаке» сидел Басан, который не церемонясь врезал верблюду по морде своим маленьким, но очень умелым и сильным кулачком, укус получился скорее губами, нежели зубами. По крайней мере, крови на плече после укуса не было, но плечо быстро набухло и спустя месяц ещё болело и ныло.

Верблюды кусаются крайне редко. Гораздо чаще они плюются. Но если взять статистику всех плевков и всех укусов, то получится такая безрадостная картина: на 10000 туристов, контактировавших с верблюдом, приходится один плевок. При этом лишь только каждый 10-ый плевок попадает в цель, т. е. в туриста. А вот кусает верблюд каждого 100000-ого туриста. В основном это случаи выражения тупой женской ласки, когда какая-нибудь размалеванная курица хочет поцеловать напомаженными губками верблюда. Хотите, верьте, хотите, нет, но такие идиотки встречаются достаточно часто в любой без исключения стране мира. Странно лишь то, что тщетные призывы погонщиков и наездников верблюдов абсолютно не действуют на любопытных донельзя туристов и туристочек.

Трое бедуинов были шокированы мерзкой выходкой верблюда-агрессора, который, не вступись Басан за Монзикова, мог сильно покалечить их денежного немца. Весь оставшийся путь до Каира, а это было почти двое суток, Монзиков всё время стенал и что-то невнятное бормотал себе под нос, то и дело почёсывая покусанное плечо.

К столице Египта процессия подошла со стороны Эль-Гизы.

Монзиков видел, как туристические автобусы один за другим подъезжали к пирамиде Хеопса – самой ближней со стороны Каира и затем отъезжали куда-то вниз, в сторону старого города. Туристы лазали по камням, торговались с местными продавцами, пытавшимися всучить свои поделки, фотографировались. Было очевидно, что если Монзиков не попытается сбежать сейчас, то уже потом ему такой возможности может и не представиться. Надо было срочно делать ноги! И Монзиков вдруг с небывалой резвостью спрыгнул как бывалый каскадер на дорогу и бегом направился к фигуре Сфинкса, где было большое скопление туристов. Набегу он скинул с себя платок и за считанные секунды слился с туристами. Все трое арабов какие-то секунды просто наблюдали за бегством своего немца, а затем, словно сговорившись, бросились догонять своего беглеца. Верблюды стояли спокойно, убежать они никуда не могли.