Дела давно минувших дней... Историко-бытовой комментарий к произведениям русской классики XVIII—XIX веков

Наиболее полно и отчетливо задачи и цели народнического движения на начальном этапе были изложены П. Лавровым в его статье «Вперед! – Наша программа» (1873). Лавров писал: «Мы не хотим новой насильственной власти на смену старой, каков бы ни был источник новой власти. Будущий строй русского общества, осуществлению которого мы решились содействовать, должен воплотить в дело потребности большинства, им самим сознанные и понятые. При малой грамотности и неподготовленности большинства мы не можем прямо обратиться к нему с нашим словом. Мы обращаемся с ним к той доле цивилизованного русского меньшинства, которое понимает, что будущее принадлежит народу… что им остается лишь стать в ряды народа или отказаться от всякой возможности для них прогрессивной деятельности. <… > Лишь строгою и усиленною личною подготовкою можно выработать в себе возможность полезной деятельности среди народа. Лишь внушив народу доверие к себе, как личности, можно создать необходимые условия подобной деятельности».

Некрасов «не только сочувствовал участникам «хождения в народ», но преклонялся перед их самоотверженностью. Он был недоволен тем, что Тургенев в романе «Новь» не сумел с должной полнотой и объективностью осветить, может быть, самую острую политическую тему эпохи» (В. Жданов).

И некрасовский Гриша намеревается реализовать эту программу. Он видит свое счастье в том, что посвятит жизнь служению народу, его не пугают маячащие впереди «чахотка и Сибирь». Гриша – почти идеальный тип «народного заступника», ведь ему не надо приспосабливаться к народному быту и нравам. Он сам вышел из народа и при этом сумел разглядеть то, что пока еще скрыто от массового сознания.

На первом плане для народников, как уже сказано, стояло просвещение масс. В воспоминаниях одного из активных участников этого движения, Д. Клеменца, говорится: «Прежде чем обратиться к политической деятельности, надо было сначала узнать, как думает о своем положении народ. …Большинство только у нас выучилось грамоте. Слухи о том, что в Петербурге есть люди, которые учат рабочих грамоте, дошли до деревень. Оттуда получился запрос, нельзя ли послать в деревню учителей. С этого и началось хождение в народ. Предполагалось, что путем этого общения удастся внести несколько света в деревенскую тьму, но из этого вышло чуть ли не стихийное движение».

Однако в народническом движении существовало и другое течение, представители которого не надеялись на действенность просвещения и намеревались изменить политический строй с помощью «решительных мер». Под таковыми они понимали террор.

Еще в начале шестидесятых годов возникло тайное революционное общество «Земля и воля», возглавляемое «Русским центральным народным комитетом». «Земля и воля», в деятельности которого принимал участие и Н. Чернышевский, начало готовить всеобщее крестьянское восстание, пребывая в твердой уверенности, что народ созрел для бунта и ему недостает только руководителей.

Крайним выражением программы «землевольцев» стал кружок Н. Ишутина, полагавшего, что для возбуждения «революционной энергии масс» следует показать пример решительных действий – прибегнуть к физическому уничтожению правящей верхушки.

Правда, большинство ишутинцев не разделяло этого убеждения, но один из них, Д. Каракозов, вознамерился в одиночку осуществить убийство Александра II, который, по мнению Каракозова, вверг народ в еще большие бедствия, чем его предшественники.

Покушение, совершенное Каракозовым в 1866 году, оказалось неудачным и привело лишь к запрещению многих общественно полезных начинаний. Над Россией сгустилась атмосфера реакции, породившая уныние и пессимизм в обществе.

Для Некрасова это время совпало и с личными невзгодами – закрытием «Современника», журнала, которому он отдавал все силы и средства. Поэт много и мучительно размышлял над возможными путями улучшения народной жизни.

Приходилось выбирать между программой П. Лаврова, уповавшего на просвещение и образование народа силами интеллигенции, и позицией М. Бакунина. Согласно Бакунину, русский мужик обладал прирожденной революционностью и коммунистическими инстинктами. Народ, доказывал Бакунин, и после отмены крепостного права находится в таком бедственном положении, что умелому пропагандисту не составит труда поднять на бунт любую деревню и даже целые уезды.

В 1875 году П. Ткачев в брошюре «В чем должна состоять ближайшая практически достижимая цель революции», заявлял, что революцию должна начать и осуществить группа решительных заговорщиков. Путем террора против властей они захватят политическую власть, а впоследствии самоустранятся и передадут власть в руки народа.

Некрасову была ближе линия постепенного просвещения народа, а не ткачевские насильственные методы. И хотя в «Кому на Руси…» есть несколько эпизодов народной расправы с угнетателями, изображенных не без сочувствия к протестантам, все же не они выражают политическое credo поэта.