Дела плоти. Интимная жизнь людей Средневековья в пространстве судебной полемики

С другой стороны, юный экюйе действительно отбыл на войну, как о том сообщалось в прошении его матери, поданном на имя короля. Был ли этот шаг напрямую связан с разразившимся скандалом, сказать, к сожалению, невозможно, однако совершенно ясным остается одно. Вся последующая – и весьма успешная – военная и политическая карьера Амбруаза II де Лоре при дворе Карла VII стала, по всей видимости, делом исключительно его собственных рук. Его личной заслугой, возможно, являлось и получение нового титула: вступив в королевское войско как скромный экюйе, уже в 1422 г. во всех хрониках он именовался шевалье[911].

Не менее удачно складывалась и личная жизнь Амбруаза: известно, что от Гийометты де Курсерьер он имел сына и дочь. Когда же она умерла, бравый капитан женился вторично – на Катрин де Марсильи (Catherine de Marcilly), баронессе д'Иври, подарившей ему еще двух дочерей[912]. Данное обстоятельство, тем не менее, не помешало возникновению тех неприятных слухов, с которых началась эта история и которые ходили по Парижу сразу же после смерти королевского прево. Были ли они на самом деле связаны со скандалом, произошедшим в семействе де Лоре за 25 лет до того? Точного ответа на этот вопрос мы уже, к сожалению, никогда не узнаем. Однако косвенным подтверждением именно такого развития событий может служить судьба уже упоминавшегося выше предшественника Амбруаза де Лоре, Гуго Обрио. Слухи о его распущенном образе жизни на самом деле объяснялись отнюдь не политикой планомерного преследования парижских проституток. В 1380–1382 гг. прево встал на защиту еврейской общины, подвергшейся нападкам со стороны горожан, что в свою очередь повлекло за собой обвинение Обрио в ереси, и о нем стали поговаривать, что он посещает еврейских женщин легкого поведения. Именно эта деталь сохранилась в памяти потомков, и спустя почти триста лет Анри Соваль (1623–1676) писал в своей «Скандальной хронике»:

Это был человек, погрязший в разврате и сладострастии. Тайно он посещал еврейских проституток и замужних женщин, которые предавались с ним самым разнузданным развлечениям… И это было одним из преступлений, в которых обвинил его Университет[913].

Что же касается прочих участников этой истории, то о них мы, к сожалению, знаем значительно меньше, чем о нашем главном герое. Вероятно, высокое положение при дворе герцога и герцогини Анжуйских позволило Гийому де Курсерьеру и его супруге полностью замять скандал, разразившийся по вине излишне заботливой бабушки Амбруаза де Лоре, Тифани Арнуль, поскольку ни в одном ином французском источнике XV в., будь то правовые документы, хронистика или художественная литература, мы не найдем никаких упоминаний о состоявшемся судебном процессе. Таким образом, сообщение Парижского горожанина о слухах, ходивших в 1446 г. по столице Французского королевства, остается, возможно, единственным следом событий, сопровождавших заключение брака между юным экюйе и богатой наследницей владетельного сеньора.

Подобная нехватка информации, однако, далеко не всегда выступает препятствием на пути исследователя. Столь же, если не более опасным врагом очень часто становится и избыток сведений, содержащихся в источниках. Мы уже наблюдали этот стереоскопический эффект, когда пытались понять, как на самом деле развивались события во французском городке Герар, где проживали Масет де Рюйи, ее муж Аннекин и их знакомая Жанна де Бриг. Три разных человека ухитрились преподнести судьям парижского Шатле три различных версии связавшего их вместе происшествия, и любая из этих интерпретаций могла оказаться истинной.

Переходя к заключительной части своей книги, я попытаюсь продемонстрировать, сколь сложным представляется порой анализ совершенно, казалось бы, конкретных эпизодов прошлого, о которых сохранились многочисленные свидетельства. Когда некий судебный казус оказывался не только прекрасно документирован, но и описывался в источниках самой различной жанровой принадлежности, когда его оценивали не только судьи, но и сторонние наблюдатели – современники главных героев или их потомки. Мы вновь поговорим о частной и интимной жизни людей Средневековья и даже более позднего периода – эпохи Нового времени, для которой, как может показаться на первый взгляд, проблема сбора информации (как, впрочем, и ее интерпретации) стояла уже не столь остро. И тем не менее, истории, о которых далее пойдет речь, убеждают нас, что это было отнюдь не так…

Часть III. Источников много не бывает?

Глава 11. История Гийома де Флави, мужа-тирана и предателя Франции