Дела репрессированных московских адвокатов

Расхождений с политикой и мероприятиями Сов. власти у меня нет. Имеются субъективные теоретические суждения, вернее сомнения, в том, что в изолированной стране без революционного движения в других странах возможно полное осуществление поставленных в настоящее время Сов. властью и ВКП(б) колоссальных целей. Во всяком случае я себя считаю по эту сторону баррикад и осуществление этих целей явилось бы осуществлением еще в молодости моей поставленных жизненных целей.

В группе б. общественников я состоял до момента окончания срока выбора меня в кандидаты члена президиума Ч.К.З.[84] Собрания б. общественников происходили на моей квартире, а также я бывал на этих собраниях в других местах в 21, 22, 23, 24 и 25 годах.

Позже, т. е. после роспуска группы общественников и моего ухода из Президиума, я в этих совещаниях не участвовал, т. к. с осени 1925 года я начал участвовать в организациях юрисконсультов, сначала при Центр. Кооп. Совете, а затем, с 1927 г., с организацией Бюро Юрисконсультов при Моск. Прокуроре участвовал в этих совещаниях. Был членом Президиума Бюро и Председ. Кооп. Секции.

С этих пор порвалась у меня фактическая связь с Коллегией Защитников и ее членами. Ничего общего у меня с Филатьевым, Малянтовичем и др. нет.

Писано с моих слов,

мною прочитано. Никитин [подпись]

Допросил: Новицкий [подпись]

л. д. 89-93

Протокол допроса Коренева Павла Павловича[85]

от 15 августа 1930 г.

<…>

В 1905–1906 гг. в партии кадетов.

До Октябрьской революции – присяжный поверенный.

После Окт. р.: до сентября 1918 года в третейских судах; с сентября 1918 г. управделами и юрисконсульт Московской губернской кооперативной коллегии до января 20 г. До середины 20 г. юрисконсульт Московского кредитного союза кооперативов. Затем работал в Союзе кустарных артелей пом. инструктора и юрисконсультом до сент. 22 г. С этого времени на службе в коллегии защитников.

Осенью 1922 года я вступил в Коллегию защитников в Москве. Инициативная группа товарищей из прежней московской присяжной адвокатуры, которая была привлечена к обсуждению проекта об адвокатуре, пригласила и меня, предложив включить меня в список членов президиума образуемой коллегии. Этот список и считался списком общественной группы, т. е. тех прежних адвокатов, которые зарекомендовали себя в прошлом как общественные работники. Так продолжалось года два или три. Общественная группа входила в состав Президиума и вместе с большинством партийным вела всю организационную работу.

Кажется, в 1925 году часть членов коллегии защитников пожелала ввести в состав президиума других членов и образовать новую группу, получившую название «новой» или «революционной». Никакой разницы сколько-нибудь существенной в программе работы этой группы не было.

П.П. Коренев. 1930

На ближайшем общем собрании были выставлены и приняты общим собранием кандидаты обеих групп, и работа президиума продолжалась в прежнем направлении. Тогда возник вопрос о том, нужны ли вообще группировки внутри коллегии и, кажется, в 1925 г. состоялось постановление Президиума о прекращении группировок. После этого общественная группа прекратила свое существование. Само собой разумеется, что оставались в составе президиума я и мои товарищи, продолжали работу в том же направлении, как и раньше, т. е. выдвигая в работе Президиума общественную сторону работы коллегии защитников: развитие консультационной работы, оказание бесплатной юридической помощи, работа по пропаганде права и т. д. По поводу текущей деятельности Президиума, когда выдвигались новые вопросы, я и мои товарищи по Президиуму совещались предварительно. Совещания эти проходили у меня или у Ордынского большею частью.

<…>

л. д. 95-101

Протокол допроса Коренева Павла Павловича

от 18 августа 1930 г.

Я лично считаю, что наша страна переживает много несчастий в силу того, как мне кажется, что отдельные мероприятия сов. власти и коммунистической партии являются неправильными. Много несчастий можно было бы избежать, если бы сов. власть не проводила бы столь крутой и жесткой политики. В частности, в области крестьянства я считаю, что можно было бы избежать при правильной и своевременной политике сов. власти и коммунистической партии тех перегибов по отношению к крестьянам, которые были допущены и повлекли за собою много страданий.

Объективно политику советского правительства в целом считаю вполне правильной. Эта политика меня удовлетворяет, но мне кажется, что в данный период желательно было бы усиление революционной законности.

<…>